Ошибки рыб

— Кисельный, между прочим, Николай в гости звал, завтра отряд подходит, а мы снимаемся, не худо бы уважить человека.

Поехали на амфибии, добрались быстро, за час. Николай работал на своей метеоточке: ходил с лесенкой от ящичка к ящичку, от прибора к установке и списывал с них соответствующие показания. Гостям он очень обрадовался.

В обшарпанной избе на стол, покрытый голубой клеенкою, Николай выставил тарелку с лепешками («Утром испек, как чуял, что приедете!»), рыбу копченую, кастрюлю киселя, банку варенья из морошки и конфеты «Мечта о будущем».

Что-то огромное лежало в углу, накрытое брезентом и клеенкой. Меренков запнулся об огромное и спросил:

— Это что ж у вас такое?

— Зарплата, — сказал Николай.

— В чем же вам ее выдают? — с сомнением спросил геолог Вася.

— Так как всем, в том же самом, — сказал Николай, — в разные годы по-разному, то в пятерках да трешках, то в сотнях и десятках, то в тысячах, а был момент — и пятитысячные купюры попадались.

Он откинул брезент и клеенку, и гости увидели гигантскую деревянную катушку из-под кабеля с намотанной на нее многолетней зарплатою: метеоролог склеивал меньшей стороной бумажные деньги и получившейся лентой обматывал катушку.

Меренков достал фляжку и разлил всем.

— Твое, Николай, здоровье, — сказал он.

— Я теперь, — сказал геолог Вася, — как услышу выражение «мотай отсюда», исключительно тебя буду вспоминать.

— Семья у вас есть? — спросила Травина Ирена, орнитолог.

— Одинокий я, — сказал Николай.

Узнав, что Меренков должен на днях лететь в город отчитываться, метеоролог застенчиво попросил его зайти в управление и узнать там у начальства, скоро ли ему на пенсию.

— Вроде пора, — сказал он. — Если как по моим подсчетам.

— Узнаю, — обещал Меренков.

Но в управлении, которое ведало службой погоды, долго терзали компьютер, трясли архив, шарили по книгам с надписями «Амбарная» и «Дело» — и наконец сказали потерявшему было терпение Меренкову, что таковая точка у них вообще не значится, скорее всего, ее уже пять лет как аннулировали.

— Да вы что? — сказал Меренков. — А как же ему вертолет зарплату сбрасывает?

— Ничего не знаем, — отвечали ему, — зарплата и снабжение у нас по другому ведомству.

— Может, ему пенсию сбрасывают? — высказал предположение Меренков.

— Тогда продукты при чем? — резонно спросила бухгалтерша в очках с просветленной оптикой.

— Что ж теперь ему делать? — спросил Меренков.

— В столицу пусть едет. В министерство.

— К юристу ему надо, — сказал из угла человек в старомодном замшевом пиджаке на вырост. — Он что, сам хлопотать не хочет, что вы тут за него все выясняете?

— Сколько угодно таких людей, — сказала бухгалтерша, — что хлопотать не любят. Он ведь не любит, да, гражданин?

— Он кисель любит, — сказал Меренков, — пачечный.

И вышел.

У вертолетчика, с которым он возвращался в экспедицию, врублена была на полную мощь музыка. Модная певица пела:

Так и гуляли они,
об руку рука,
мини-курица и бройлер.

Там, внизу, лежал радиально поваленный лес. Километры поваленного леса, стволы деревьев, как стрелки, указывавшие на эпицентр взрыва, повторившегося в этом районе почти через сто лет.

— Как думаете, — спросил его вертолетчик, — может, это летающие тарелочники к нам летели, летели, да не сели?

— Очень может быть, — сказал Меренков.

Вертолетчик был такой молоденький, что Меренков ощутил себя патриархом. Немного помолчав, вертолетчик сказал:

— Мне иногда кажется, что мы сами инопланетяне.

— В каком смысле?

— Да что-то нам тут, на Земле, не живется, — весело сказал вертолетчик, — мы как в гостях: где что лежит, не знаем, то нам не то, сё не сё, климат неуютный, за что ни возьмемся, всюду сдуру напакостим; мы как с луны свалившиеся.

— Это точно, — сказал Меренков.

— Сейчас на месте будем, пристегнитесь.

Под ними плыла ненаселёнка, тень вертолета обгоняла собак, на крыше, держась за трубу, сидел Миша, махал рукой и что-то кричал.

— Дяденьку того видите? — спросил Меренков.

— Естественно, — сказал вертолетчик.

— Его соседу сто лет, если не врет, — сказал Меренков. — Первый взрыв-то когда был? Так вот, по одной гипотезе, на сегодняшний день высказанной, он, сосед то есть, еще местный житель, а мы с вами уже и впрямь инопланетяне. Мутанты.

— Колоссально, — сказал вертолетчик. — А какие после этого взрыва пойдут? Может, еще дурнее нас?

— Да уж нас, пожалуй, не переплюнешь, — сказал Меренков.

РЕКОНСТРУКЦИЯ

Конечно же, наше бюро экстра-услуг можно было считать процветающим.

Собственно, всё бюро — это и были мы, и только мы, нечто вроде психотронного клона, парапсихологическая группа, экстрасенсорные детективы, подобранные друг к другу, блистательно подогнанные идеальные резонаторы, разного пола, разного возраста и проч.; подобное колонии плесени «мы», уже почти не люди.