Ошима. Японский Декамерон

Среди барышень была одна, которая как бы служила антиподом Звездочке: она была большого госта, хорошего сложения, но имела через – чур вялый характер; скажешь:

– Зина давайте танцевать!

– Нуу что же давайте!.. тянула она; вялость была разлита и во всех её движениях.

– Зина, давайте целоваться…

– Нуу… чтоо жее дааваайтее: послушаешь ее и самому станет лень не только целоваться, а с места двинуться.

– А вы Таня, будете танцевать… спросил я Звездочку.

– Нет сейчас пока не хочется: на меня стих какой-то странный сегодня напал – мне хочется пить…

– Чтож это можно сделать…

Я человек опытный: еще до начала ужина в укромное местечко спрятал пару другую бутылок и теперь я появился с бутылкой, как сейчас помню, Какао-Шуа.

Взяв со стола вазу с фруктами, я сказал Звездочке:

– Знаете что, пойдемте на крыльцо, там нам никто не помешает – мы можем разговаривать, а эта бутылка поможет нашей искренности.

Хотя школа не была старым зданием, но крыльцо, выходившее на выгон, имело ступеньки из широких досок, сильно покосившиеся, я положил свой пыльник на верхних ступенях его и сервировал десертный стол, поставив бутылку ликера и фрукты.

Луна еще не всходила, но небо над лесом начинало голубеть: деревня спала, там была тишина и лишь издалека доносились скрипение воза, очевидно какой-то запоздалый поселянин спускался с горы, везя ароматное сено.

– Что же давайте пить!.. мы чокнулись.

– За что?..

– А так ни за что!.. за то, что молоды, за эту ночь, за нашу встречу.

– Знаете, сказала она, мне с вами хорошо, мне кажется, что я вас знаю давно давно, мне весело, но сегодня я хочу, положительно мне сегодня необходимо напиться…

Меня интересовала эта девушка, мне хотелось посмотреть как она опьянеет: сам я выпил уже довольно много за ужином и теперь ликер действовал на меня.

На крыльцо вышел «Бебка».

– Ты забыл про фейерверк, скоро взойдет луна, надо пускать до восхода её; мне не хотелось покидать крыльца, я попросил «Бебку» пустить ракеты; он согласился; все вышли, кто к окнам, кто на балкон смотреть фейерверк.

Когда у леса раздалось шипенье и первая ракета, чертя небо взлетала над лесом, Звездочка вскочила сказав:

– Побежим! Кто скорее., она бежала впереди меня, я вслед, мне не хотелось обгонять ее, в её фигуре было столько стремительности, а в беге легкости; волосы её красиво распались на плечах, я догнал легко бегущую и, конечно, целовал её шею, а так как она старалась защитить ее от моих молодых усов, опуская голову, то поцелуи мои попадали ей на подбородок и щеки; один раз я поцеловал ее в самые губы, но она вырвалась от меня и побежала к лесу, где раздавалось яростное шипение, это «Бебка» налаживал ракеты.

Бебка вошел в раж – ракеты то взлетали на воздух красиво разрываясь в черноте неба, друг не же вдруг летели в сторону, сгорая среди кустов орешника.

Впрочем, всех ракет нам пустить не удалось – примчался сторож из училища, изрядно выпивший и доложил, что благочинный просит прекратить, «пущать рукеты», так как староста боится за скирды общественного сена. Хорошо, что у меня был запас ликера – мы опять сели на крыльце, нам никто не мешал, из школы доносилась музыка и шум танцев: после двух рюмок Звездочка сказала:

– Теперь я хочу танцевать, но тут заупрямился в свою очередь я:

– Что же идите… Она ушла; на балкон вышла Зина, взошедшая луна освещала её большое вялое тело.

– Зина давайте пить.

– Давайте, – сразу согласилась она.

– Зина давайте целоваться…

– Давайте – уступила Зина.

Я обнял ее за талию; лунный свет падал на её прямые светлые волосы, глаза её спокойно смотрели на меня; её тело не сопротивлялось, но в нем не было и того, что чувствуется всегда обнимающей руке – оно не льнуло, оно оставалось спокойно.

Вдруг скрипнула дверь, за ними стояла Звездочка

– А, мое место занято, может быть, я мешаю, она повернулась на каблуках и снова пошла к танцующим.

Я был зол на себя, на Зину, на все на свете. С горя я пододвинул к себе бутылку Какао-Шуа и сосредоточенно пил ее до последней рюмки. Я пошел к танцующим.

Мои ноги не годились для этого занятия; я увидел Звездочку, которая, как мне показалось, была очень увлечена разговором с Петуховым – молодым человеком не дурной наружности.

Прошел в карточную комнату; там сидели и играли по маленькой; настроение мое было не такое, чтобы быть в состоянии играть в этом темпе; я был настроен бравурно; с собой у меня было около ста рублей; я сделал несколько ставок, изумивших всех присутствовавших; и что же! – Мне повезло: не прошло и часа, как предо мной лежала целая куча разноцветных бумажек, а еще через час, некоторые встали из-за стола, не желая блестко проиграться; благочинный уже несколько раз посылал домой за подкреплением.

Я ш рал, а у самого на сердце было скверно – зачем я впутался в эту глупую игру? Звездочка… может быть с неё можно еще наладить… Но я играл – выигрывал, а чем больше выигрывал, тем более мне было неудобно встать и уйти…