Осиное гнездо

«Ну и семейка, — сказал себе Дмитрий Алексеевич. — Настоящий ад. Здесь нельзя отдохнуть после изнурительных трудов. Махнуть, что ли в Испанию и где-нибудь на берегу моря отлежаться, прийти в себя, а то сдвиг по фазе произойдет. Может Асю вовлечь в это мероприятие? вот было бы здорово. С Асей — совершенно другой мир, другие заботы, другие печали и радости другие. Только, может быть, слишком рано. Она может испугаться, или как-то расценить неправильно. Ей всего тридцать, а мне пятьдесят два, не слишком ли мы далеки друг от друга по возрасту? Но она как будто смотрела на меня с интересом и когда я руку жал ей во время танца почти никак не реагировала. Если бы ей было слишком неприятно, я мог бы это заметить по выражению ее лица. Но, ни один мускул на ее красивом личике не дрогнул. Андрей Федорович явно ей не пара. Он в доме, должно быть, на положении слуги. Это уж точно. А я… я предоставлю ей все блага жизни, даже ее увлечению не буду препятствовать. Мне нужно пять, ну десять лет другой жизни, а там что будет, то и будет. Мне надо подарить ей полдома в Испании. И еще два миллиона долларов в придачу. Я буду щедр, как король, который не знает, куда девать свое богатство».

Уже было полвторого ночи, когда Марунька с Раей привели под руки Ромика, всего окровавленного, со взъерошенными волосами. Блуждающий взгляд ни на ком не останавливался. Ромик тихонько ругался матом. Марунька с дочерью раздели его, и повели принимать прохладный душ до пояса. В области поясницы у Ромика были ссадины, руки до локтей исцарапаны, а в области кистей порезаны лезвием.

— Я все равно жить не хочу, оставьте меня, дуры проклятые. Это все эта сучка Машка виновата, она бортанула меня и к другому чуваку прилипла. Это все из-за нее, мама. Ты пойди завтра к ним и скажи: Ромик — сын президента, а не х. собачий, ты поняла, мать? Ну, скажи, что ты поняла и что завтра, ты разделаешься с этой сучкой Машкой и ее родителями.

25

В недавнем прошлом, когда весь советский народ был занят строительством коммунизма, и в то же время огромное количество анонимок поступало в горкомы, обкомы партии, партийные органы, как в центре, так и на местах вынуждены были создать огромный штат сотрудников для разбора и ответа на письма трудящихся. В основном, это были жалобы на произвол начальников, местных божков. Народ уже привык писать жалобы. По всякому пустяковому поводу. Жалобу накатал, подпись не поставил, никаких последствий не последует, а там пусть разбирают те, кому положено, а я посмотрю, что из этого получится.

И сейчас, в восьмой год независимости Украины, от этой привычки никто не отказывался, и жалобы летели во все концы, от самых западных границ до великого, древнего города Киева. Как и раньше, при коммунистах, жалобы трудящихся высылались на места для разбора.

Дискалюк еще не создал отдел для разбора писем и жалоб трудящихся, поэтому приходилось самому их просматривать: надо же было знать, чем народ дышит, как работают службы на местах, каково мнение народа о своих слугах.

В этот раз, чтобы отделаться от домашних дел, приглушить тяжелые раздумья о своих семейных делах, Дмитрий Алексеевич достал кипу жалоб трудящихся и стал просматривать наиболее объемные, адресованные главе областной администрации.

«Господин Бамбалога! Мы, жители двух сел, возмущены поведением председателя сельского совета Лимона. Лорикэрик Лимон получил на село много кровельного материала, цемента и несколько вагонов кирпича, а также два вагона одежды в качестве помощи, пострадавшим от наводнения. Но в селе ни один свободный гражданин не получил ни одного листа шифера, ни одного килограмма цемента, ни одного кирпича, за исключением ношеных тряпок, которые он привез на каком-то грузовом драндулете. Остальное добро он раздал родственникам, которые тут же и продавали на рынках в соседних районах. Наш председатель строит для себя трехэтажный особняк из полученных материалов в соседнем селе Апше. В этом можно убедиться, если выехать на место. Дом Лимона обещает быть самым крупным в Апше. Только стоимость возведения здания с подведением коммуникаций, без оснащения его мебелью равна приблизительно сто пятьдесят тысяч долларов США. А любому из нас, чтоб построить дом в три раза меньше по объему и в десять раз по затратам, надо собирать деньги в течение десяти — пятнадцати лет. И то заработать их негде. Разве что в России, от которой нас отсоединили эти Кравчуки, Чорновилы и всякая националистическая … бацилла.