Осиное гнездо

— А черт их разберет, где счетчик, куда идут провода. Мне подключили мальчишки, сказали: так лучше будет, больше тепла в дом поступит, вот я и включила. Если бы мой дом сгорел, я бы с вами электриками судилась.

— За что?

— За то, что у вас ток такой ядреный: не успеешь в розетку воткнуть — уже дом горит.

— Очень хорошо. Но коль ваш дом не сгорел, и вы не пострадали, я составлю на вас акт, и вас немного оштрафуют, — пригрозил Игорь.

— За что? — удивилась Роузика.

— За то, что вы подключаетесь мимо счетчика и за неоплату в течение последних четырех месяцев.

— Штрафуйте, у меня все равно денег нет. Платить штрафы нечем. У меня на хлеб денег нет. А потом, сейчас свобода: хочу плачу, не хочу не плачу. Что вы мне сделаете? Дом конфискуете?

— Я отключу вам свет.

— Не имеете права. Вы новенький и потому ничего не знаете, а я знаю. До вас уже пробовали со мной такую шутку проделать, да ничего не вышло. И у вас ничего не выйдет. Я мать — одиночка. У меня шестеро детей. И еще троих я планирую сбацать. Ежели бы не эти проклятые аборты, план был бы выполнен на сто процентов. У меня дети то, что надо, можете сами убедиться.

— От разных отцов, — уточнил Игорь.

— А если и так, то что — у вас свербит? Я и с вами могу лечь, седьмого сбацать. Хи-хи!

Игорю пришлось уйти ни с чем. Вскоре он выяснил, что действительно свет отключать никто не имеет права, а электрик — контролер тем более.

38

Районный инспектор энергосети Зозуля Петр Семенович занимал небольшую угловую комнатенку в Осином гнезде. Хотя электрическая лампочка достигла самых глухих уголков в приделах района в чем, безусловно, заслуга прежней советской власти, состояние этой системы было на грани катастрофы.

Электропровода крепились к деревянным столбам, которым теперь уже было лет пятьдесят, и по известному закону, ничего вечного нет, основательно подгнили и валились от ветра, в результате чего происходило замыкание и жители многих сел лишались света в самый неподходящий момент.

К тому же потребители энергосети, обнищавшие граждане вильной Украины, отказывались платить за свет, а опыт киевлян с блокированием счетчиков распространился на всю страну. А граждане Раховщины пошли еще дальше. Почти в каждом втором доме появились мощные моторы для помола зерна, коте льни, обогреватели, сварочные аппараты — и все это питалось напрямую мимо счетчика. В этих условиях невозможно было свести концы с концами.

Свет приходилось отключать согласно графику во всех селах ежедневно, чтобы хоть как-то сократить разрыв между оплатой и количеством израсходованных киловатт.

Сидя за маленьким столиком с папиросой в зубах, Петр Семенович думал, как бы улучшить положение и пришел к выводу — разумному и очень своевременному, что деревянные столбы требуют замены на железо — бетонные, как в загнивающих странах. Он так обрадовался этой мысли, что даже подпрыгнул от радости. Надо бежать к шефу, решил он и тут же бросился атаковать кабинет Дискалюка. Но шеф оказался занят. Расстроенный Петр Семенович вернулся в свою каморку.

«Где взять эти бетонные столбы, — размышлял он. — В замену деревянных столбов на железо — бетонные надо вложить деньги и немалые. А денег нет. А если они и есть, то любой руководитель снизу доверху и сверху донизу, так же как и я, думает, как бы эти деньги очутились у него в кармане. И это естественно, потому что если нельзя их положить в свой карман, то какая же это свобода и независимость? За что Кравчук боролся, для чего принимали декларацию независимости? Но деньги пока ко мне не идут. Ниоткуда. На электроэнергию района похоже махнули рукой».

С этим можно было мириться, но Петр Семенович стал ощущать, что он в последнее время находится в подвешенном состоянии, и сильно переживал. Почти все сотрудники Осиного гнезда ходят с высоко поднятой головой, каждый день меня наряд, раскланиваются налево и направо, жмут руки друг другу и даже целуются, хотя непонятно откуда такая мода взялась, с дикого запада что ли? а он, инспектор Зозуля, совершенно серая, незаметная личность в Осином гнезде. С ним не здороваются, не чмокают в щеку, а некоторые при виде его норовят шмыгнуть в кабинет, вместо того, чтобы спросить: ну как здоровьице, Петр Семенович? Видать, в этих оттопыренных карманах что-то есть, в то время, как в его карманах ветер гуляет. Боже! какая несправедливость и какая трагедия. Разве не обидно, что все сотрудники Осиного гнезда живут припеваючи, а он все еще плетется в хвосте. Даже Дискалюк стал на него косо поглядывать, как бы спрашивая: что ж ты, падло, не делишься?

Его самолюбие было задето настолько, что он, улучив минуту, снова бросился в кабинет Дискалюка и на этот раз довольно удачно.