Осиное гнездо

Петр Семенович решил, что все вопросы к милиционеру исчерпаны, двинулся вдоль мокрой от моросящего дождя скользкой брусчатки в сторону бензозаправки.

39

В районной энергосети в это время готовились к собранию, или инструктивному совещанию, на котором накачка являлась тем стержнем, на котором держалось все собрание. Начальник РЭС Генрих Ананасович носился, как угорелый: микрофон в небольшом зале на тридцать посадочных мест, не работал, а Генрих Ананасович предпочитал микрофон: и громко и внушительно, и голосовые связки не рвутся. К тому же его доклад, к которому не было времени основательно подготовиться, состоял, в основном из отрывочных ленинских цитат об электроэнергии при коммунизме и размещался на клочках бумаги. Оттого, что на этот раз никто из электриков не принес пакета, в котором обычно находились зеленые бумажки, на худой конец гривны, просто выводило из себя Генриха Ананасовича. Он распорядился немедленно извлечь все жалобы граждан на неправомочные действия электриков. Жалоб набралось так много, что жалкие бумажки в виде докладных потеряли смысл и затерялись в общем ворохе бумаг, как пылинки на дороге. Наконец заместитель Генриха Ананасовича Батренко Иван Иванович, доложил:

— Все в сборе, Генрих Ананасович, можно начинать. Там, в самом конце актового зала, сидит Зозуля из Осиного гнезда с развернутым блокнотом на коленях. Что делать?

— Да? А как он сюда попал, что ему надо? Срочно объяви положение номер один, но только так, шоб никто не слышал и не дай Бог эта Зозуля-козуля ничего не поняла.

Иван Иванович бросился исполнять приказание. Для него самого эта новость прозвучала, как гром среди ясного неба. Никогда раньше этот Зозуля не приходил в РЭС, он даже не знал, где этот РЭС находится и всякий раз, когда Генрих Ананасович приходил в Осиное гнездо с отчетом, спрашивал:

— А иде же вы находитесь?

И вот теперь, сам приковылял, каналья. Что ему надо? Никак он подбирается к черной кассе и хочет, чтоб с ним делились?

— Что делать? поздно уже решать, что делать. Теперь: была, не была — вперед! — сам себе сказал храбрый первый заместитель Генриха Ананасовича. — Жребий брошен!

Но затея Батренко не удалась: электрики прочно разместились в креслах, а Зозуля, как согнутый бетонный столб сидел позади всех с блокнотом в руках, зажав массивную ручку пухлыми пальцами правой руки.

— Ничего нельзя сделать Генрих Ананасович. Лучше набраться мужества и сейчас же вдвоем войти в зал заседаний с гордо поднятыми головами и, не замечая Зозулю, будь она проклята эта Зозуля, объявить о том, что инструктивно-методическое совещание открыто.

Генрих Ананасович прослезился от расстройства, но мужественно поднялся с кресла и сказал:

— Пошли, черт побери. Мы уже опаздываем на полчаса.

Но когда они вошли в зал, где полу развалившись, сидели электрики всего района, и Генрих Ананасович увидел Петра Семеновича Зозулю, у него язык прилип к небу: ни одного слова произнести не произнести. Да это же сам… сама Зозуля, или на языке москалей Кукушка.

— Уважаемый Петр Семенович! Прошу вас занять почетное место за столом президиума! Как мы рады! — выдавил из себя Генрих Ананасович и захлопал в ладоши. Сидящие в зале нехотя поднялись и тоже стали аплодировать. Но даже жидкие хлопки понравились Зозуле. Он, как всякий земной человек, независимо от многих других достоинств, имел способность впитывать малейшие признаки общественного восторга его персоной, как губка влагу. С высоко поднятой головой, блокнотом в левой, а ручкой в правой руке прошагал через весь зал, ни на кого не глядя под несмолкающие, жидкие хлопки. Больше и дольше всех хлопали Влагалищенко и Батренко.

Зозуля уселся, наклонился к уху Генриха Ананасовича и тихо произнес:

— Можно начинать.

Генрих Ананасович подошел к трибуне тяжелой походкой, но с пустой головой, в которой бушевали бури, смешивая прошлое с настоящим. А была, не была!

— Товарищи! Руководствуясь решениями двадцать восьмого съезда КПСС, труженики энергосистемы Раховского района добились значительного прогресса в продвижении электрических столбов во все уголки самых глухих деревень, в которых уже зажглась лампочка Ильича.

В зале начался, было, легкий гул, но потом он смолк; представитель Осиного гнезда собрался постучать карандашом по графину, чтоб привлечь внимание докладчика и объяснить ему, что КПСС скончалась, но не похоронена, как докладчик, будто очнулся, перешел к конкретным вопросам.