Осиное гнездо

— Так давайте объединим усилия. Мы с мест начнем вам помогать. Увеличим количество этих актов, наберем темпы и по сотенке с каждого в вашем кармане. В области тринадцать районов. В каждом районе можно составить до тридцати актов в месяц. Это выходит,…позвольте поработать на вашем калькуляторе.

Зозуля быстро умножил 30×100×13, получилось 39 тысяч гривен или 19 тысяч 500 долларов ежемесячно.

— Как видите, не плохо получается, а? Мне бы так, — почесал затылок Зозуля.

— Довольно солидная прибавка к зарплате, я согласен, но у нас принято делиться. Я не имею морального права забывать свое начальство, так же как и мое начальство не может не поделиться с выше стоящим начальством. И когда все это суммируешь, у тебя остаются рожки да ножки.

— Вы человек высоких моральных качеств, это сразу видно. Я тоже так. Я тоже буду делиться. И мой начальник Дмитрий Алексеевич делится. Вот и сейчас он с тяжелым портфелем к товарищу Устичу пошел. Мы с ним вместе из самого Рахова ехали. Отличный человек я те скажу. Сидит на заднем сиденье, что свидетельствует о его нечеловеческой скромности и скромно так, прикрывая рот ладошкой, делает: апчхи! Машина подпрыгивает на колдобинах, а они опять: апчхи! Мудрость тут скрывается, ты понимаешь? Я сижу рядом с шофером, вращаю головой налево направо, гляжу во все стороны, переживаю страшно: а вдруг бандиты на дороге появятся, зажмут с двух сторон, наставят на нас дула пистолетов и скажут: отдавай портфель. Было же у нас в Раховском районе такое. Ехал кассир с портфелем, вернее с таким мешком, специально сшитым для перевозки денег, только выехал из Рахова, как его два милиционера за поворотом останавливают, пистолет к виску прикладывают. Что делать? жить всякому хочется. Кассир отдал мешок, а там полно денег. Вы, наверное, слышало эту историю. Мне кажется, это мое мнение, что сама милиция и подстроила. Это работа начальника Ватраленко, он тогда еще замом был, но я это боюсь вслух высказывать. Для этого надо веские аргументы иметь, а так нельзя честного человека обвинять. Поклеп получается. Эх, заболтался я. Значит, мы договорились. Давайте так: я звоню из Рахова и говорю: куку — вы уже знаете, кто это говорит «куку» и держите карандаш над листом блокнота. Я называю только цифры, то есть номера актов. Вы эти акты в печку. И я свои акты в печку. Остается только один акт у нарушителя на руках. Уплатив штраф, любой нарушитель выбросит его в мусорное ведро. Зачем он ему? Таким образом — никаких следов, или как говорится: комар носа не подточит. Ну, все, бывай мой дорогой! Приятно с такими людьми иметь дело. Меня, правда, беспокоит одна проблема в нашем вопросе.

— Какая? — удивился Выпендренко.

— Как бы господин Устич не продал всю энергосистему области иностранцам.

— Тут я чем-то помочь, просто бессилен, — развел руками Выпендренко.

— Я постараюсь увеличить количество актов по Раховскому району, я дам команду. Куй железо, пока горячо, говорит народная мудрость. И вам следует дать накачку по остальным районам области.

— Я подумаю: это хорошая мысль.

41

Великий человек района, его совесть и его нравственная кладовая, освободился только к пяти часам после обеда и направился к своей машине, ожидавший его на том же самом месте, где и много лет назад, за зданием обкома партии. Теперь это здание называлось гос. администрацией, хотя по-прежнему стояло за спиной Ильича с протянутой рукой. Зозуля уже расхаживал около машины и поглядывал на чучело с протянутой рукой. Ненеожиданно, из-за спины появился Дискалюк.

— Здравия желаю, товарищ секретарь…

— Я не секретарь, — ты что, выпил? Я представитель президента, — понимаешь?

— Я от радости, от большой радости, господин президент города Рахова и всего района. Как вы хорошо выглядите и этот веночек седеющих волос, расположенный выше висков и ниже макушки, вам к лицу. Он делает вас умным, похожим на римских цезарей. Точно вам говорю. Садитесь, дорогой Дмитрий Алексеевич. — Зозуля открыл заднюю дверь машины. — Сегодня удачный день, для меня, по крайней мере. Мне удалось согласовать один важный вопрос и, надеюсь, в скором времени и я смогу вносить в общую копилку что-то, а то как-то чувствуешь себя неполноценным человеком. Я знаю, что все вносят, а когда все вносят, а ты не вносишь — душе нет покоя, совесть мучает, Дмитрий Алексеевич, верите ли? Проснешься ночью и готов выть как волк. А теперь — гора с плеч. Наверно так чувствует человек после того, как с него невинного вдруг кандалы сняли, бутерброд с икрой предложили вместе с коньячком, понимаете?

— А ты не выпил случайно, что у тебя такой эластичный язык сделался? Обычно ты молчалив и скромен, а тут…

— Никак нет, никак нет, господин президент района. Это от радости. Слова сами с языка слетают, аки горошины с ладони.

Дискалюк не стал вникать в суть достигнутых договоренностей своего подчиненного с областным начальством энергосети, его это совершенно не волновало, но чтобы не омрачить радостное настроение человека, он же не скотина, ласково спросил:

— Сколько же ты собираешься жертвовать в общую копилку?

— Три тысячи…

— Долларов?