Осиновый кол прилагается

Я сделал книксен и развернулась к выходу. Видела краем глаза как Натаниэль повернулся ко мне и, вероятно, собирался что-то добавить, но в итоге так ничего и не сказал.

Мы покидали Синие скалы в дормезе с Грэгом Тилли. Слишком большая карета для двоих.

— Молодой граф проявил неслыханную щедрость, отвесив нам триста золотых вместо двадцати, обещанных маркизом, — попытался меня приободрить здравник.

— Да, — отозвалась я бесцветным голосом.

Больше ни он, ни я не проронили ни слова до самого дома, только кучер время от времени издавал односложные выкрики, погоняя лошадей.

Глава 11. Несделанное предложение и шишка на лбу

Прошёл год. Ровно год с тех пор как Донсон Брауниг покинул наш мир. Ровно год с тех пор как я с учителем уехала из замка Синих скал. Ровно год с тех пор как я последний раз видела Натаниэля Кристана. Теперь уже — маркиза Натаниэля Кристана. Но время не прошло даром.

На деньги, заплаченные нам Натаниэля мы с Грэгом Тилли открыли лавочку «Взгляд в будущее», где продавали необычные для этого мира полезные вещи. Так, не без помощи проплаченных услуг кузнеца мы заказали и начали почти серийное производство сапогов-гряздеходов на высокой платформе с шипами, фильтра для воды, состоящей из глиняного кувшина с марлевой накладкой, светоотражателя для карет, массажёра для лошади. Но апогеем наших удачно воплощённых идей стала телега с педалями навроде велосипедных, что позволяло перевозить тяжести не впрягая животинку. Продавали мы это недорого, по ценам, что могли позволить себе местные (которые, к слову сказать, после гибели старого маркиза даже не заикались насчёт моего проживания в доме вдовца). Продажи шли хорошо, бойко так. Была даже попытка прессования со стороны местных средневековых рэкетиров, но на следующий день все они куда-то бесследно пропали, и никто больше о них не слышал. А потом (после загадочного исчезновения крышевальщиков) никакие бандиты к нам даже соваться не пробовали. Хоть маркиза и не было рядом, но он незримо оберегал нас. Знаков внимания со стороны противоположного пола я тоже была лишена. Как будто на мне висела бирка «Отложено для маркиза».

Раз в неделю заходили здоровяк Милт и Руперт. То вместе, то по одиночке. Мы даже в некотором роде подружились. К моему облегчению шрама на щеке у Руперта не осталось.

Сама я тоже преобразилась к лучшему. Волосы росли быстро и уже опускались чуть ниже плеч. Иногда я часть их закалывала на макушке, а две короткие завлекалочки выгодно обрамляли лицо, придавая ему дополнительную миловидность. Так я и выглядела, когда в дверь заметно преобразившегося благодаря свежей краске нашего с учителем дома постучали.

Никто не решался за мной ухаживать до сегодняшнего дня. Этим человеком оказался тот, с кем я повстречался в Замке на Синих скалах, тот, кого уже год не видела. Когда открыла дверь, то не сразу узнала Эльгибора. Без лат и с цветами. В доме я была одна, Грэг Тилли в этот день, как и во многие другие проводил со своей дочерью, которая к слову сказать, недавно разрешилась прекрасной девочкой. Замечательное событие появление на свет младенца было опечалено реакцией отца ребёнка — он сразу через несколько дней сбежал с местной повитухой. Говорят в какой-то другой виенский город. Что ж, не мне его судить. А может оно и к лучшему. Не будет больше пилить Ию, да и она теперь стала чаще видеться с отцом.

Итак, я стояла на пороге, полная недоумения перед махиной Эльгибором, тыкающим в меня букетом прекрасных полевых цветов.

— Эльгибор, как я рада тебя видеть, какие красивые цветы!

— Тебе, — не изменив своему немногословному стилю ответил латник. Вернее, латник в отпуске.

— Ах, как мило, поставлю их в воду! Заходи, будь как дома.

О последней своей фразе я пожалела — вдруг Эльгибор и действительно решит теперь остаться жить с нами. Ну, мало ли что.

Цветы я поставила в вазу, несколько секунд насладилась ароматом разнотравья и вернулась к Эльгибору, который устроил себя на деревянном табурете.

— Есть жаренная фасоль с грибами. Поешь?

— Да, — отозвался Эльгибор.

Положила нам по миске приготовленного блюда, и мы принялись за обед. Я сделала несколько безуспешных попыток завязать разговор, но Эльгибор чётко придерживался правила «пока я ем, я глух и нем». Наконец, отложив приборы и отодвинув пустую тарелку он посвятил меня в цель своего визита.

— Я получил увольнительную.

Увольнительная? Это как отпуск? Или срок службы закончился? На всякий случай я улыбнулась:

— Здорово! И чем теперь займёшься?

Вместо ответа Эльгибор одарил меня долгим нечитаемым взглядом. И тут до меня начало доходить. Медленно. Очень медленно. Я перевела взгляд на цветы, потом — на Эльгибора. Затем снова на цветы и снова на Эльгибора. Разговор надо было срочно переводить в другое русло.

— А как твоя семья? Ты с ними повидался?

Ну да, как-то не слишком это русло «другое».

— Да, виделся, — кивнул Эльгибор.