Осиновый кол прилагается

— Отрок, — обратился ко мне здравник, — откуда ты узнал, что девочке нужно промывание углём?

— Я немного сведущ в медицине, — ответил я, ловя себя на мысли до чего нелепо это звучит из уст осьмилетнего ребёнка.

Хозяин с хозяйкой переглянулись. Здравник поднял брови.

— А как ты узнал, что Вите потребуется помощь? Тебя же не было с девочками? — Изумилась женщина.

— Мне ведомо будущее, — ввёл я в ступор всех присутствующих. — Теперь, когда я вижу, что с девочкой всё хорошо, позвольте откланяться.

Я хотел было развернутся, но Вита схватила меня за руку.

— Спасибо тебе, средний сын Браунигов, — тоненьким голоском поблагодарила она меня.

Я улыбнулся.

— Прощай, Вита. Ешь хорошо, спи спокойно.

Получилось! Получилось! Если я спас жизнь Виты, то смогу изменить и другое. Смогу спасти жизни моей семьи, жизни детей маркиза, душу Алины…

Пошёл я не в свой дом, а направился в монастырь, к отцу настоятелю. Дорога была долгой, к счастью дом Божий был построен на холме и хорошо проглядывался.

Вот они — стены монастыря. Стены, которые я знаю лучше собственного дома.

— Misericordia Dei, frater honestus. Ae exivi a patre meo2, — обратился я к монаху, отворившему мне двери.

Тот недоверчиво окинул меня взглядом.

— Проводи, честной брат, дело у меня срочное. Отлагательств не терпит, — напирал я.

Монах, который, наверно решил, что я посланник от кого-то важного, повёл меня. Я прекрасно помнил дорогу. Утоптанная тропа. Ухоженный сад. Плодовые деревья. А вот и само торжественно возвышающееся строение монастыря. Мы вошли внутрь. Наши шаги отдавались гулким эхом, отлетающим от каменных плит. Я проследовал за монахом по проходу мимо келей и, наконец, мы вошли в трапезную. Братия уже начали завтракать. Настоятеля, к которому я всегда питал самые светлые чувства и глубоко уважал, заприметил во главе стола. Более он от других ничем не отличался.

— Angelus ad prandium, honestis patres3, — поприветствовал я присутствующих прежде чем успел вставить слово приведший меня монах.

— Он пришёл к вам, преподобный, сказал, что дело срочное, — пояснил монах.

Братья отложили хлеб и вопросительно уставились на меня. Послышались перешёптывания.

— Hus, fratres. Prandium communica nobiscum, puer4, — распорядился настоятель.

Я поблагодарил и занял свободное место. Шёпотом произнёс благодарственную молитву и приступил к незамысловатой трапезе.

Потом братья разошлись, а я последовал за настоятелем. Преподобный слышал, что я следую за ним, но не обернулся до тех пор, пока мы не оказались в его обители.

— Eminenza La Tua Reverenza5 — Обратился я.

— Più non attendo il tuo soccorso, amore. Quomodo haec res latine dicitur?6 — ответил настоятель также на латыне.

— Ex his moenibus Reverentiam Tuam7.

Я подошёл к полке с манускриптами, поднялся на цыпочках и нажал на третью сверху и пятую справа книгу. Сработал рычаг и нижний стелаж развернулся обратной стороной. Достав тяжеленую синюю книгу, которую в прошлой жизни дал мне настоятель для изучения латыни, положил её на стол.

Должного эффекта я добился: никто вне стен монастыря не знал о рычаге в обители настоятеля. Он подошёл ко мне ближе, присел так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне и произнёс:

— Dic mihi omnia8.

Возвращался я домой из обители в сопровождении настоятеля и одного из честных братьев. Завидев меня Гант опрометью ринулся в дом, и через пару секунд нам на встречу вышли мать с отцом и старшим братом. Не знаю о чём именно шёл разговор между настоятелем и родителями, но он сразу возымел эффект. Матушка с батюшкой стали смотреть на меня как на животворящую икону, а говорить — вкрадчиво и чуть ли ни с придыханием. Чувствовал я себя от того не в своей тарелке, но главным было их спасение и убийство чудовища, а благодаря настоятелю мои слова стали восприниматься в серьёз.

Впрочем, перед сном я узнал, что рассказал обо мне Его Высокопреподобие.

— Ты и впрямь пророк Божий? — Огорошил меня Вилсон.

— Эээ… точнее сказать я знаю грядущее и могу предотвратить нависшую опасность.

Я, отец Брауниг, не взял на себя грех назваться пророком. Может Его Высокопреподобию так и показалось, но кем я не являлся, тем не являлся.

— А правда, что к нам придёт монстр чтобы всех сожрать?

Я посмотрел в глаза моему маленькому старшему брату.

— Молись Богу и ничего не бойся, Вилсон. Мы с братьями сделаем всё, чтобы защитить тебя, родителей, Ганта и малышку Агнессу.

На лице Вилсона отразилось раздражение.

— Я твой старший брат, а ты ведёшь себя так будто это ты старший.

Я улыбнулся и взъерошил непослушные кудри волос на голове Вилсона:

— Ты всегда будешь моим старшим братом.

Утром я проснулся знаменитым на всю Малтию. Весть о том, что я пророк и что я нынче спас малютку Виту благодаря дару и Божьей воле облетела все дома в округе и вот перед моим домом собралась толпа добрых мирян.

— Гансушка, ты проснулся? — Матушка неторопливо приблизилась к моей кровати. — Люди со вчерашнего дня начали собираться под окнами. Не скажешь им пару слов, если тебе не трудно?

— Или мне прогнать их, Гансушка? — Подошёл к нам отец.