Оскол(СИ)

- Гляди, чтоб клеилась, а то интенданты срок годности всегда на два множат.

Сварщика запеленали, и я отправил ребят на воздух, оставшись на вахте. У выхода Руис обернулся.

- Может, я останусь, командир?

- Давай-давай, не спотыкайся. У меня нога что-то... Посижу здесь.

Испанец ушел, а я поудобней умостился возле подвального оконца. С лодыжкой было и вправду не очень. Земельная погань, кроме того что суставы чуть не вырвала, так еще и мясо кое-где окружилось черной пленкой. Весь почти санкомплект потратил: и калиевый раствор, и вонючий пластырь, и центамин, и полную банку ультрамагнезии. Надо еще соль втереть на профилактику. Звякая угнетающим никелем шприца, я вдруг почувствовал, как мелко задрожал воздух...

Вот, значит, какой он!

На старых гравюрах Хога изображают патлатым зверем с клювом, острым и длинным. А на деле это и не клюв, хобот какой-то висит вместо носа.

Уродец начал раскачиваться на длинной ножке, цепляясь за край пирамиды. А мне как-то впополаме - сижу, радуюсь. Страха, вообще, никакого, только магнезия булькает. Хотя знаю, что рядом путь в могилу. Не превратился он в замкнутое поле энергии, которое кельты прозвали баньшей. Не добрал силы варяг, которая делает его круче любого призрака и теперь он злой и маленький, как вонючий зверь скунс, имеющий три полоски на брюхе. Вот все, что осталось - недоношенный отросток со злобными глазками.

Но оружие далеко. Понимаешь только в подобных ситуациях, что все инструкции писаны кровью. Пропечатано ведь на первой странице крупными буквами для тупых: ОРУЖИЕ НАГОТОВЕ, ПОКА НЕ СДАН ТРУП ЧУЖАКА.

Ну, какого лешего надо было совать разрядник в гармошку батареи?! Думал, чтоб не потерялся, думал - неудобно с ним за пазухой. Хлебай теперь. Сейчас эта жертва аборта добавит удовольствий.

Блестящая рукоять была почти рядом, в двух шагах, вот только сделать эти два шага я не мог. Во-первых, раздулась нога, а во-вторых - я сильно потратился на отдых. Ничто не могло сейчас заполнить мягкую пустоту внутри. Казалось, что сам воздух настолько тяжел, что пальцем не ворохнуть. А подлая близость оружия только рассыпала бессильную злость. Проклиная неистребимую свою проклятую забывчивость, я цапнул-таки ветра в аршине от разрядника.

Батарея отопления, наверное, делалась из меди. Голова зацепила самый ее край, но столь мощно, что раздавшийся вслед за боданием металла звон подкинул волосатого уродца в углу. Хог подпрыгнул, оторвавшись, наконец, от грешной земли, а через секунду его обрубок корчился в солевом потоке, извергаемым засунутым с улицы шлангом. Василий, скачав остаток рассола мне на голову, заглянул в подвал и подмигнул, стряхивая капли со шланга.

- Ждете? Так мы закончили! Можете приступать к зачистке.

ЗОРГ

- Слушай, Руис, откуда имя такое взялось, - Эрмагунд, - любопытствовал Сарафанов, разливая по чашкам наркомовскую жидкость. - По-немецки, что ли?

Хавьер, перекладывая бумаги в Костином шкафчике, извлек мышиного цвета папку и протянул ее через стол.

- Т-э-э-к, - заслюнявил пальцы Михей. - Эгунд, он же Ифрис. В скандинавской мифологии повелитель змеиного огня. У финских племен - дух болотного тумана, выходящий на поверхность и нападающий на людей. Возможно Эгунд - это скопление статичного электричества в почве либо атмосферная воронка, забирающая воздух подобно небольшому водовороту... Так... угу-м... ага... О! Наиболее известный случай, подтвержденный многими, произошел в 1822 году близ Юккалы и вызвал смятение умов. Изгнание болотного духа описано старцем Антипием в "Житиях"... А поновее ничего нет?

- Пособие читай, - сказал и потом ругнулся по-испански Руис, - и тебя, кажется, поставили пить водку. М-м-м... лить водку!

- И что, и налью. У тебя в Мордобе днем с огнем такой, а?

- В Кордобе, Михельо. Понимаешь, в Кор-до-бе!

Испанец возмущался, размахивая кожаными рукавами, но размах был чуть больше, возмущение чуть громче, а гораздо больше обычного закатывание глаз убеждало, что их владелец кричит больше из привычной необходимости. Их что-то давнее связывало, иначе взрывной камерадос не позволил бы ухмылки в адрес милой Родины. Да и Сарафанов не стал бы ерничать. В безусловном признании Хавьера как храбреца и умелого воина была изрядная доля уважения к его стране.

Испанская республика стала первой ласточкой грядущего коммунизма в Европе и, когда империалисты развязали там войну, я вместе со многими товарищами подал заявление универовскому военпреду с просьбой отправить меня на борьбу с контрреволюцией. Мы все ненавидели генералов Франко и Мола, подлых марокканских стрелков, а возвращавшиеся оттуда наши летчики и танкисты казались девчонкам недосягаемыми богами в сверкании рубиновой эмали орденов. В те годы далекая Иберия, прежде никак с Россией не связанная, стала нам близкой и братской по духу, и как родных приняли мы детей испанских коммунистов после падения республики. Дети выросли и встали на защиту своей второй отчизны.