Осколки

Он на секунду остановился.

— Ты совсем идиот или притворяешься?

— Что, умело притворяюсь?

Мужик отошел, вытирая окровавленные руки о плащ.

— Скверно.

— Ну, не быть мне актером, что ж поделать, — я пожал плечами. — А ты можешь спрашивать, да, мне даже понравилось. У тебя рожа такая смешная становится, любо-дорого смотреть!

— Ты нормальный вообще?

Я секунду подумал и отрицательно мотнул головой.

— В нашем мире нормальных нет. Между прочим, доказано! Что не так-то? Я тебя смущаю? О, дорогуша, не надо так краснеть, я ж любя… Ай, ну ты и тварь!

Что случилось? Мне снова прилетело по глазу.

— Ладно-ладно, на один вопрос, так уж и быть, отвечу. По секрету, милый мальчик, а я последний такой остался. Да, да, можешь не плакать и меня не жалеть, я уже привык.

— Врешь, собака!

— Вру, — слукавил я. — Скажу правду, если ответишь на мой вопрос.

Он отвернулся, смывая с ножей кровь. По его напряженной спине и запаху неуверенности в воздухе я понял, что он думает. Как будто я, блин, Холхост, и только и помышляю о том, что его обмануть. Хотя это не так уж далеко от правды.

— Ладно, — развернувшись, он кивнул. — Валяй свой вопрос.

— Чувак, ты кто нахрен вообще такой?

— Хм… — сделал он паузу, а потом заученно продолжил: — Заключая договор с Проводницей, всегда надо подстраховываться. Когда она создала людей, убивающих монстров, власть над ними ушла к церковникам. А Волки оказались в руках Охотников. Вы подвели своего господина, раб, и за это умрете. Я хоть и последний, но от вас избавиться успею.

— М-м-м, ясно, — я цокнул языком. — Ты просто обкурился, да?

Так, магов в стране на перечет. Вообще встретить одного из них — необычайная редкость, из-за чего нормального волшебства в мире почти не существует. И так уж, блин, случилось, что мне попался именно псих! Кстати, всякие дебилы с черными книжицами — не в счет.

— Мне плевать, что ты обо мне думаешь. Теперь отвечай на мой вопрос: где остальные?

— Нихде. Издохли все, мой дорогой, так что можешь спокойно прихлопнуть меня и маяться всю оставшуюся жизнь, или отпустить на все четыре стороны и дальше страдать своей фигней подальше от меня и… — я запнулся. — Подальше от меня.

— Не пойдет.

Он вытащил из кармана маленький сверток черного пергамента. Развернул его на полу, закрепив углы небольшими камнями. В центре него — кровавый ромб, разделенный на три части.

— Нет, — я усмехнулся. — Да нет, этого не может быть…

Глянув на меня, Охотник криво улыбнулся.

— Еще как может, Волк. Еще как может…

ИСТОРИЯ ДВЕНАДЦАТАЯ. СТРАНА КОШМАРОВ

Ольха

Так, я не поняла, он что, признался мне в любви? Какого черта здесь вообще происходит? Ага, наверное, этот мир просто сошел с ума. Ну да, так и есть.

Не то чтобы я не испытывала к нему каких-нибудь чувств, нет. Но это была не любовь, скорее ненависть по умолчанию. Йен оставался моим учителем, можно даже сказать, товарищем, но на судьбу всей жизни отнюдь не смахивал.

А может, Накриль прав? В конце концов, мне помощь не помешает…

Я бродила по темным переулкам, считая углы. В голове роились неприятные мысли одна хуже другой, и я не знала, что делать дальше. Конечно, так подставлять Йена не хорошо, но своя жизнь дороже. Ну, да, переспать — а там видно будет. Черт, что я только говорю?!

— Смотри куда идешь!

— Извините, — на автомате буркнула я, уходя в сторону, и уже приготовилась идти дальше, как вдруг замерла, пытаясь припомнить, где видела эту мрачную кислую мину раньше.

Стоп! Так это ж он все время крутился у развалин музея!

Я обернулась. У мужчины в длинном черном плаще — во как совпадает, — стремительно исчезающем в толпе народа, в руке блеснул маленький черный кинжал из обсидиана на нитке — совсем как у Йена.

— Черт!

Ругнувшись, я пошла за ним.

Знаете, выслеживание — дело простое. Если, конечно, не учитывать толпу народа, постоянно мелькающие перед глазами головы и бугаев, которые, как назло, вдруг решили погулять именно здесь и именно сейчас. Да за их кривыми кочерыжками я не видела ровным счетом нихрена!

К счастью, интуиция у меня была переменчивая: изредка она показывала мне свою наглую счастливую рожу, а в остальное время — кое-что пониже, и на этот раз сработала лучшая сторона двусторонней медали.

Петляя в темных закоулках ночного города, я старалась не отставать от Охотника и заодно прикупила на рынке пару больших творожных булок: жрать хотелось просто ужас.

С рынка мы свернули на Нижний Город, и народу становилось с каждым шагом все меньше и меньше, и мне пришлось немного увеличить расстояние, потому что подохнуть от рук психованного мага мне совсем не улыбалось.

От двухэтажных приличных домов мы дошли до косых серых халуп, от которых прямо веяло унынием и смертью. Что он здесь забыл?