Осколки безумной вечности

Элис закрыла дверь за уже бывшей подругой, на этот раз точно – бывшей, заскочила в комнату. Сёмка с усердием возил влажной салфеткой по стеклянной поверхности столешницы.

– А где?.. – она не знала, как выдавить из себя слово «кокаин» в присутствии младшего брата. Совсем недавно он верил в Деда Мороза, волшебную силу драконов и, что было особенным секретом, до сих пор спал со ставшим от многочисленных стирок кособоким плюшевым зайцем. – Вот…

– Спустил в унитаз! Вообще-то, это статья. Думаешь, отец спасибо скажет, если заявится полиция?

– А…

– Иди проверь, ничего не подкинула?

– Сём…

– Чего? Твоя Марьяна выглядит, как настоящая сука!

– Не говори бранных слов.

– Только в бабушку Анну играть не надо. Лучше проверь.

– Ладно, – согласилась Элис.

«Безумие какое-то. Сумасшествие», – думала Элис, вытряхивая карманы и потайные отделения поясной сумочки, остававшейся в прихожей, пока там топталась Марьяна. Думать о судьбе подруги, почему подобное допускает Саша, может ли он что-то сделать, хочет ли – не было ни сил, ни желания.

Элис хотела одного – спрятаться туда, где всё знакомо, понятно, где каждый миг наполнен смыслом, а каждый вздох – жизнью. Музыка. Вот что ей было необходимо прямо здесь, сейчас и на всю оставшуюся жизнь.

Музыка! Музыка! Музыка!

Музыка – единственное, что останется навсегда. Игра всегда успокаивала. В любых, самых стрессовых ситуациях, спасением Элис становилась музыка. Этот раз не мог стать исключением. Распахнув балкон, она играла отголоскам белой ночи, не замечая, как постепенно собирается вся семья. Бабушка неспешно накрывала на стол. Папа сидел в кабинете, по обыкновению погружённый в расчёты, решение экономических головоломок. Мама маялась от боли в спине, закрывшись в спальне. Сёмка зависал в игровой вселенной.

Глава 45

Была среда, середина недели, однако Анна засобиралась на дачу. Элис высказала желание поехать с бабушкой. Не могла находиться дома. С радостью она рванула бы в Лондон, репетировала нескончаемыми часами, жила только на кофе, пока Пол или Адела не разозлятся окончательно, заставят нормально питаться, грозя всеми карами мира на голову лучшей, обязанной всегда блистать, части дуэта. Но не хотелось объясняться с родителями, расстраивать бабушку, да и Пол, судя по последним сообщениям, улетел в тёплые края, ближе к горячему песку, свежим морепродуктам и загорелым потенциальным подружкам на одну, максимум пару ночей.

Погода на границе с Финляндией оказалась на удивление тёплой. Ни шквального ветра, ни проливных дождей. В сосновом бору пахло хвоей, сыростью, немного прелостью и грибами. Коттеджный посёлок разрастался год от года, но всё ещё оставался закрытой территорией, пожалуй, даже более закрытой, чем раньше.

Площадь посёлка окружил второй высокий забор, пресекающий потенциальные подходы к домам небожителей. На главной и прилегающих улицах вытянулись гладкие, как германские автобаны, дороги. Вдоль них бежала аккуратная велосипедная дорожка, будто песчаных тропинок, виляющих среди мачтовых сосен, стало мало. Слева, там, где раньше начинал тянуться цветастый по весне луг – прибежище маленьких детей, романтичных девочек и весёлых псов, – растянулось поле для гольфа, а вдали виднелось кряжистое, с претензией на неоклассицизм, здание закрытого гольф-клуба. Пункта охраны стало два, шлагбаум поменяли на высокие, автоматические ворота, сами же охранники курсировали по посёлку круглые сутки, следя за порядком на вверенной территории.

Неизменным оставался дом с кованым забором. Ухоженный газон напротив широких ступеней и веранды с панорамными окнами. Альпийские горки с улыбающимися фигурками улиток, гномиков и светящихся стрекоз. Клумбы осенних цветов, пахнущих горькой сладостью. Ряды подвесных белоснежных ящиков для необычайно пышных петуний вдоль забора и у калитки, напротив высокого забора дома родителей Саши. Тропинка в проулке между домами. Прошло почти десять лет с того момента, когда перспективнейший спортсмен, бесспорный красавец, любимец женщин и болельщиков, звезда прогремевшего на весь мир скандала, завёл к себе худенькую девушку, гонимый единственным желанием – успокоить её.

Подарил автограф, а взамен забрал сердце. Навсегда.

Элис оставалась с бабушкой, кажется, впервые по-настоящему наслаждаясь общением с ней. До этого года она знала достижения, факты биографии Анны Эмон, понимала глубину и силу её таланта, сейчас же впервые осознавала, насколько необычная, почти неземная женщина учила и продолжает учить её мастерству. Не только играть. Жить. Творить.

На выходных приехали родители и Сёмка с приятелями, такими же нескладными мальчишками, словно одолжившими тело не по размеру. Не понимающими, как обращаться со вдруг вымахавшими руками, ногами, появившимся лишним весом или наоборот – неуклюжей худобой. Парни шумели, носились по дому, как молодняк лосей, грозя снести на своём пути всё и вся.