Осколки прошлого

Когда дочь Лоры была еще жива, подобного рода конфетный синти-поп не переставая орал из магнитофона или плеера Лайлы, она даже напевала его в душе. Любая поездка на машине, какой бы короткой она ни была, начиналась с того, что ее дочь настраивала радио на «Зе Куэйк»[23]. Лора не выбирала выражений, когда объясняла ей, почему эти глупые песенки действуют ей на нервы. «Битлз». «Стоунз». Джеймс Браун. Стиви Уандер. Вот это были артисты.

Лора никогда не чувствовала себя такой старой, как когда Лайла заставила ее посмотреть клип Мадонны по MTV. Единственный относительно положительный комментарий, который Лора смогла выдать, был: «Какое зрелое решение — надеть на улицу нижнее белье».

Лора достала упаковку платочков из сумки и вытерла глаза.

— Мадам, — будто извиняясь, сказал бармен, ставя перед ней стакан на бумажной салфетке.

— Могу я к вам присоединиться?

Лора была в шоке, когда обнаружила у своего локтя Джейн Квеллер. Сестра Эндрю была ей совершенно незнакома, и так это и должно было остаться. Не выдать лицом, что Лора ее узнала, оказалось непросто. Она видела девушку только на фотографиях или издалека, и вблизи та выглядела гораздо младше своих двадцати трех лет. Ее голос же был гораздо глубже, чем Лора себе представляла.

Джейн сказала:

— Извините, что побеспокоила. — Она видела слезы Лоры. — Я просто сидела тут и думала, не слишком ли рано пить в одиночестве.

Лора быстро пришла в себя.

— Полагаю, рановато. Не присоединитесь ко мне?

Джейн задумалась.

— Вы уверены?

— Я настаиваю.

Джейн села, жестом попросив бармена принести ей то же самое.

— Я Джейн Квеллер. Кажется, я видела, как вы говорили с моим братом Эндрю.

— Алекс Мэйплкрофт, — в первый раз за все это время Лора жалела, что врала. — Я выступаю в секции вашего отца, — она глянула на часы, — через сорок пять минут.

Джейн искусно удалось скрыть свою реакцию на это сообщение. Ее глаза, как это зачастую происходило, метнулись куда-то к пробору Лоры.

— Вашей фотографии не было в каталоге конференции.

— Я не большой любитель фотографий. — Лора слышала, как Алекс Мэйплкрофт произнесла ту же фразу на лекции в Сан-Франциско. Учитывая сокращение имени, доктор, по всей видимости, считала, что ее работу будут воспринимать серьезно, только если она скроет свою принадлежность к женскому полу.

Джейн спросила:

— Моему отцу доводилось лично встречаться с вами?

Постановка вопроса показалась Лоре странной: Джейн интересовало не то, встречалась ли она с Мартином Квеллером, а то, встречался ли Мартин Квеллер с ней.

— Нет, я такого не припоминаю.

— Значит, мне должно понравиться хоть на одной из секций старика. — Джейн взяла свой стакан сразу после того, как бармен поставил его на стол. — Я уверена, вы осведомлены о его репутации.

— Да. — Лора подняла свой стакан в ответ. — Какие-то советы?

В ответ Джейн только поморщила нос.

— Не слушайте первые пять слов, которые он вам скажет, потому что от каждого из них почувствуете себя только хуже.

— Это общее правило?

— Оно вырезано на фамильном гербе.

— До или после «Arbeit macht frei»?[24]

Джейн поперхнулась от смеха, разбрызгивая джин-тоник по стойке. Она тут же вытерла капли салфеткой. Ее длинные изящные пальцы, казалось, совсем не подходили для этой задачи.

— Можно стрельнуть?

Она спрашивала про сигареты. Лора протянула пачку, но предупредила:

— Они убьют вас.

— Да, так доктор Куп нам и говорит. — Джейн зажала сигарету в губах. Она начала открывать коробок спичек и рассыпала их по стойке. — Господи. Прошу прощения, — собирая спички, Джейн выглядела, как пристыженный ребенок. — Горе Косорукое.

Она будто привыкла произносить эту фразу. Лора не сомневалась: Мартин Квеллер всегда находил уникальные и меткие определения, чтобы напоминать своим детям, что они никогда не будут идеальны.

— Мадам? — бармен поджег спичку.

— Спасибо, — Джейн не прикрыла его ладонь своими, просто наклонилась. Она глубоко вдохнула, зажмурилась от удовольствия, как кошка на солнце. Заметив, что Лора наблюдает за ней, рассмеялась, выпуская клубы дыма. — Извините, я три месяца была в Европе. Приятно покурить американскую сигарету.

— Я думала, всем молодым экспатам нравится курить «Галуаз» и спорить о Камю и трагизме человеческого бытия.

— Если бы. — Джейн снова закашлялась.

В Лоре пробудился материнский инстинкт по отношению к этой девочке. Захотелось вырвать сигарету из ее рук, но она понимала, что в этом не будет смысла. В свои двадцать три Лора отчаянно ждала, чтобы годы прошли побыстрее и она могла смело вступить во взрослую жизнь, самоутвердиться, стать кем-то. Она еще не испытывала желания сорвать с себя налипшие, как кусок мокрого муслина на лицо, годы, еще не знала, что спина может однажды заболеть, когда она будет подниматься по лестнице, что живот обвиснет после родов, что из-за раковой опухоли у нее появится горб.

— Не соглашайтесь с ним, — Джейн держала сигарету между большим и указательным пальцами, как и ее брат. — Вот вам мой совет по поводу отца. Он терпеть не может, когда ему противоречат.

— Я выстроила свою репутацию на спорах с ним.