Осколки прошлого

Лора потянулась за вторым джин-тоником, хотя первый ее желудок принял не очень хорошо. Ей просто было нужно, чтобы руки перестали трястись, а сердце не дробило, как лапки перепуганного кролика.

У нее оставалось только полчаса на подготовку.

Даже при самых благоприятных обстоятельствах Лора никогда не была хорошим оратором. По природе она была наблюдателем, предпочитала смешиваться с толпой. Из-за Якокки в качестве основного докладчика секция Квеллера обещала быть самой посещаемой на конференции. Входные билеты закончились в первый же день после объявления участников. Помимо них там еще выступали двое мужчин — немецкий аналитик из корпорации РАНД и бельгийский исполнительный директор «Роял Датч Шелл», но внимание восьми сотен зрителей будет сосредоточено на двух американцах.

Даже Лора должна была признать, что биография Квеллера привлекала толпы: бывший президент «Квеллер Хелскеар», почетный профессор Школы экономики Квеллера в Лонг-Бич, бывший советник губернатора Калифорнии, действующий член Совета Президента по экономическому развитию, первый кандидат на замену Джеймса Бейкера на должности министра финансов и, что самое важное, идейный вдохновитель поправок Квеллера.

Именно поправки привели их всех сюда. После того как Алекс Мэйплкрофт сумела отличиться в Гарварде, а потом в Стэнфорде и Беркли, она предпочитала существовать в тихом академическим мирке, но в своих публикациях делала в общем то, чего не посмел ни один мужчина: настойчиво ставила вопрос о моральности не только поправок Квеллера, но и самого Мартина.

Учитывая его положение в экономическом и финансовом сообществе, это было почти то же самое, что прибить девяносто пять тезисов[25] к дверям церкви.

Лора с гордостью относила себя к адептам Мэйплкрофт.

Основная идея поправок Квеллера заключалась в том, что экономическая экспансия исторически подкреплялась нежелательным меньшинством или иммигрантским рабочим классом, которые контролировались нативистскими[26] поправками.

Прогресс большинства руками другого.

Ирландские иммигранты, возводящие нью-йоркские мосты и небоскребы. Китайские строители, создающие трансконтинентальную железную дорогу. Итальянские рабочие, подпитывающие текстильную промышленность. И тут же — так называемые нативистские поправки: Законы о земельных правах иностранцев. Ирландцам запрещено, Черным запрещено, Собакам запрещено. Чрезвычайный закон о квотах. Закон о грамотности. Дред Скотт против Сэндфорда. Акт об исключении китайцев. Джим Кроу. Плесси против Фергюсона. Программа Брасеро. Подушный налог. Операция Ветбэк[27].

В основе теории Мартина Квеллера лежало глубокое и подробное исследование огромного количества материала. Можно даже сказать, что это скорее была совокупность фактов, нежели теория. Но проблема — по крайней мере по мнению Алекс Мэйплкрофт — состояла в том, что поправки использовались не как академическое описание некоторого исторического феномена, а как оправдание дальнейшего подобного развития монетарной и социальной политики. Что-то в духе «история всегда повторяется», только без обычного иронического подтекста.

Поправками Квеллера можно было назвать и такие инициативы последних лет, как сокращение финансирования фондов борьбы со СПИДом для уменьшения количества гомосексуалов, ужесточение приговоров афроамериканским крэковым наркоманам, возвращение к более суровым приговорам при повторном рассмотрении дела, обязательные пожизненные сроки за повторные преступления, коммерческая приватизация тюрем и психиатрических учреждений.

В своей большой статье в «Лос-Анджелес таймс» Алекс Мэйплкрофт охарактеризовала мышление, стоящее за поправками Квеллера, такой взрывоопасной фразой: «Хочется спросить, точно ли Герман Геринг проглотил капсулу с цианистым калием?»

— Доктор? — Джейн отвлекла Лору от размышлений. — Вы не против?

Она хотела еще одну сигарету. Лора вытрясла из пачки две.

На этот раз бармен предложил огонь им обеим.

Лора задержала дым во рту. Она наблюдала за тем, как Джейн смотрит в зеркало.

— Почему вы перестали выступать?

Джейн ответила не сразу. Ей, наверное, постоянно задавали этот вопрос. Возможно, она собиралась дать Лоре заготовленный ответ, но что-то изменилось в выражении ее лица, когда она повернулась на стуле.

— Вы знаете, сколько сейчас известных женщин-пианисток?

Лора не разбиралась в музыке — это было хобби ее мужа, — но что-то в ее памяти зашевелилось.

— Есть бразильянка, Мария Арруда, или?..

— Марта Аргерич, из Аргентины, но уже неплохо. — Джейн невесело улыбнулась. — Еще?

Лора пожала плечами. Технически, она не назвала ни одной.

Джейн сказала: