Осколки (СИ)

— Ты… что? — на секунду Кэлен даже поверила. И успела изумиться. Но именно на секунду: наглые черти, пляшущие в сияющих глазах мгновенно вернули к реальности. Кэлен прищурилась: — Ты ведь не знаешь, что это такое — скучать.

— Теперь знаю, — опустила ресницы и — с ума сойти! — уголки губ. Грустно так. Изображает же, притворщица! Кэлен покивала:

— Ага, да… или просто говоришь то, что я, по-твоему, хочу слышать…

— Да ладно тебе, Амнелл, — снова распахнула глаза. Черти никуда не делись, естественно. Пляшут, веселятся. — Мелкая все равно спит, — медленно повела ладони — горячие, обжигающие… возбуждающие — вверх по телу Кэлен. — А ты нет. Ты не спишь и хочешь целоваться.

— Не с тобой! — Кэлен еще пыталась сопротивляться. Пыталась устоять…

— Уверена? — ладони Мэйсон вернулись на ягодицы Кэлен, надавили, прижимая. И Кэлен, застонав мысленно, сдалась:

— Черт бы тебя побрал! Нахалка ты… просто невозможная, невыносимая нахалка, Мэйсон! — и все же выпустила улыбку. Провела пальцами по лицу Мэйсон, убрала упавшую на лоб мягкую светлую прядь: — Как же я люблю глаза эти зеленые…

— Мои? — голос чуть дрогнул, чуть охрип — если Кэлен это не почудилось. Она чмокнула Мэйсон в кончик носа:

— Твои… твои глазищи наглющие…

— Или Кары?

— И Кары, — и потерлась о кончик ее носа своим. — И её глаза безумно люблю…

— Они отличаются?

— Отличаются… я тебе разве не говорила?

— Не помню… — а у самой Мэйсон глаза затуманились — и Кэлен это не почудилось, совершенно точно. Она провела пальцем по её брови и снова по щеке — тыльной стороной кисти:

— Отличаются, Мэйсон… У Кары солнце в глазах, теплое, ласковое… У тебя — лесной пожар, неукротимый, опасный… — и легонько щелкнула её в кончик носа: — Так ты поболтать пришла, дорогая?

Атомный огонь в зеленых глазах вспыхнул, обжигая, разжигая ответное пламя — в теле Кэлен. Мэйсон вновь стиснула её в объятиях, начала переворачиваться вместе с ней.

— Подожди, — Кэлен и сама не поняла, кому это сказала — нет, выдохнула с тихим стоном, — Мэйсон или своему телу, предательскому, ненасытному. Вдавилась в Мэйсон, сопротивляясь повороту: — А если Кара проснется? Ты знаешь, что она может… присутствовать… наблюдать… знаешь?

— Да. Знаю. Не проснется. Она крепко спит, — усилила нажим и все же повернулась, опрокинув Кэлен на спину, нависла над ней, вновь обжигая сияющим голодным взглядом, потянулась губами к губам… Кэлен остановила — и бог знает, чего ей это стоило, остановить, задержать приближение желанного наслаждения! — пальцем:

— Уверена?

Мэйсон зарычала — тихо, но очень достоверно, очень! — заставив Кэлен рассмеяться, впилась в палец зубами, окутала его горячими мягкими губами, заставив Кэлен снова стонать — от легкой боли и блаженства одновременно. Пронзила взглядом — и низ живота Кэлен мгновенно наполнился жарким, между ног запульсировало тягуче, мучительно… Какого черта? К дьяволу все — рассудок, совесть, обязательства… Кэлен хочет её, эту чертову Мэйсон, нахальную, искушающую… любимую! Хочет прямо сейчас. Кэлен не может больше противиться этим смеющимся испепеляющим глазам, этим жадным губам, этому сильному гладкому желанному телу, что уже накрыло собой, придавливая к кровати приятной, черт возьми, тяжестью… К черту все! Кара не проснется. А если даже… то… простит! Ну, или пусть обвиняет, черт побери! Кэлен раскается, искупит… потом. Все потом: совесть, мысли, Кара. Потом! А сейчас она хочет лишь одного: отдаться власти этих глаз, этих губ и рук, этого тела….

— Боооже… — Кэлен расслабленно потянулась, поерзала, устраиваясь удобнее в объятиях Мэйсон. Объятиях??? И правда... Обнимает, надо же... Кажется, впервые, да? Кажется, впервые Мэйсон просто лежит и обнимает Кэлен после секса. Сама, без просьбы. Удивительно. Совсем же на неё, на Мэйсон, не похоже, ну! Кэлен замерла, нахмурившись. Подумала, легонько толкнула лежащее за спиной тело попой: — Это ты еще? Мэйсон?

— Я, — согласилось тело. — Мэйсон.

— Уверена?

— Амнелл, у тебя оргазмом крышу сорвало?

Вообще-то да, сорвало. С ними всегда срывает. Особенно — ну что тут врать-то? — с Мэйсон. Кэлен снова пихнула её:

— Да, это точно ты. И твоя мания величия.

Мэйсон едва слышно фыркнула ей в затылок. Прижалась теснее:

— А ты чего вдруг засомневалась, Амнелл?

— Ты меня обнимаешь. Что тебе не свойственно. Категорически. Осваиваешь новое поведение, Мэйсон?

— Не без этого, — она снова фыркнула, обжигая дыханием. Пощекотала живот Кэлен: — Я ведь умный человек, как считаешь, Амнелл?

Кэлен хмыкнула чуть удивленно — такого вопроса она не ожидала. Растерялась даже. Впрочем, похоже, ответа Мэйсон и не ждала — да и вряд ли у нее на самом деле были сомнения в собственном интеллекте, с такой-то манией величия! — снова пощекотала живот, продолжив: — А умный человек, сладкая, всегда развивается.

Вот этого Кэлен не ожидала еще больше! Она даже замерла на миг, задохнувшись изумлением. Затем развернулась — все так же, в кольце рук Мэйсон, — заглянула в лицо. Встретила уверенный невозмутимый взгляд — лишь в глубине зеленых глаз вспыхивают озорные искры. Покачала головой — изумленно, конечно же, — повторила: