Осколки (СИ)

«Может, ещё шампунь мне подаришь?»

— Думаешь, поможет?

Снейп одарил его презрительным взглядом: «Попробуй».

— Землянику будешь?

«Издеваешься?»

— Почему?

«Ладно — Поттер, но ты-то должен понимать, что с таким горлом я не могу ничего кислого».

— Она сладкая… погоди, ты пробовал?

Снейп ответил сердитым взглядом и быстро написал: «Некоторые вещи настолько очевидны, что не требуют подтверждений».

— Никогда бы не подумал.

«Не знал, что ты умеешь».

Кажется, Снейп устал, потому что настроение у него явно испортилось, и он начал выразительно поглядывать на дверь.

— Ты хочешь, чтобы я ушёл?

«Да».

Было немного обидно, но не спорить же?

— Спокойной ночи.

«Позови эльфа».

Гилдерой удивился такой странной просьбе, но позвал больничного эльфа. Снейп удовлетворённо кивнул и написал: «Скажи ему, чтобы уничтожил этот пергамент». В этом был смысл: наверняка Снейпу, находящемуся под контролем в ожидании суда, нельзя было ни с кем контактировать. Означало ли это заботу о Гилдерое? Или всё-таки он хотел обезопасить себя? Но, так или иначе, это была хорошая идея. Когда эльф заставил цветы исчезнуть и навёл порядок на тумбочке, Гилдерой подхватил корзинку с земляникой и отправился к себе, пожелав на прощанье:

— Сладких снов!

Губы Снейпа скривились в усмешке, и он едва слышно фыркнул. Наверное, прощаясь. Гилдерой решил считать именно так, чтобы поберечь собственное самолюбие. Он вернулся в палату и долго любовался земляникой, прежде чем её съесть — вчера он сильно торопился и не смог сполна насладиться ни вкусом, ни запахом. Всё-таки Поттер был хорошим человеком и по-настоящему хотел порадовать Снейпа.

***

Следующей ночью Гилдерой вполне мог не ходить к Снейпу: говорить им, вроде бы, было не о чем, воды себе тот сам мог налить… разве что цветы убрать. Но Гилдероя влек иной интерес — впервые с тех пор, как он осознал себя в больнице, у него появилась своя тайна, и вообще что-то своё. О визитах он не стал говорить ни с кем, старательно оберегая этот осколок личной жизни от посторонних. Чему удивляться? Ничего другого у него просто не могло быть, но ощутить себя нормальным человеком хотелось безумно. Снейп оказался единственным, кто был как-то причастен к его прошлой жизни — пусть это и была показательная дуэль! — и не отказывался иметь с ним дела.

— Привет!

Показалось, или Снейп в самом деле держал пергамент и перо под рукой? Интересно, он ждал именно его или общался с целителями?

«Чего ты хотел?»

— Просто не спится, — Гилдерой лукавил: он с трудом сдержал зевок, маскируя его под дружелюбную улыбку. — Как ты себя чувствуешь?

Снейп скривился, и перо забегало по бумаге, выводя косыми буквами: «Сносно». Он почесал нос и добавил: «Ты ждёшь, что я буду спрашивать о здоровье тебя?»

— Не жду, вообще-то.

«И правильно. А что вообще происходит?»

— Где? В больнице?

«В стране. В мире. Кто пришёл к власти? Какие настроения в обществе?»

— Ну, ты спросил! — опешил Гилдерой. — Откуда я знаю? Мы же в больнице.

«Есть такая вещь, как газеты. Мне показалось, что ты умеешь читать».

— Умею. Но книги гораздо интереснее.

«Неужели тебя не интересует происходящее? Это ведь та же война, о которой ты наверняка читал, только глазами участников».

Снейп с интересом взглянул на Гилдероя. Пришлось признавать очевидное:

— В книге автор сначала знакомит с героями, а в газете каждый раз новые лица. Я никого из них не знаю, и меня совершенно не трогает их судьба.

Снейп задумчиво поводил кончиком пера по губам, а потом начал быстро писать.

«Но меня-то ты теперь знаешь?»

— Тебя знаю. Думаешь, про тебя пишут?

«Уверен! Ты мог бы принести мне газеты?»

— Конечно, мог бы. Но уже теперь только завтра.

«Это-то понятно. Где бы ты нашёл их ночью?»

Вообще-то Гилдерой мог бы покопаться в ящике на посту — Агнес от скуки любила разгадывать кроссворды с последних полос «Ежедневного Пророка», — но вместо этого прищурился:

— Ты всегда такой умный?

«Большей частью».

Гилдерой открыл окно и, глядя на цветы, спросил:

— А ты так и не поговорил с Поттером?

«Не лезь не в своё дело!»

— А почему он носит тебе лилии?

Снейп поморщился, но ответил: «Уверен, что я их люблю».

— А ты любишь?

«Только смотреть. Издалека».

— Ну да, запах у них чересчур сильный, — Гилдерой почесал кончик носа, невольно копируя жест Снейпа, и неожиданно для себя признался: — Не думал, что тебе могут нравиться цветы.

«Они мне не нравятся! Мне просто приятно на них смотреть. Издалека».

— Да понял я, понял, что тебе проще издалека, чем рядом. И лучше смотреть, чем прикоснуться.

Теперь Снейп не скрывал своего удивления: «Только не говори, что ты научился разбираться в людях».

— Не скажу. Как я могу разбираться в ком-то, если не разбираюсь в себе?

Снейп продолжал удивлённо разглядывать его, а потом устало потёр глаза ладонью и быстро написал: «Тебе ещё не пора?». Гилдерой пожал плечами и вызвал эльфа, который убрал цветы и уничтожил пергамент с ответами Снейпа. Можно было уходить.

— Тебе не мешает свет?

Снейп ответил недовольным взглядом и, закутавшись в одеяло, как в кокон, отвернулся к стене. Гилдерой потоптался на пороге, но не нашёл больше повода задержаться.

— Сладких снов.