Осколки света

Огражденный лентой участок, где убили Джо Перри, заставлен цветами. Там лежит плюшевый мишка. Самодельная открытка, подписанная: «Мамочка, я тебя люблю». Я сажусь на скамейку поблизости, несмотря на острые иглы дождя. А ведь у Джо были дети… Интересно, что будет с ее детьми? Какие у них останутся воспоминания о матери, кроме того, что ее убили? Будет ли ее муж – Стивен, кажется? – рассказывать, как они вместе готовили пиццу? Как она делала из начинки смешные рожицы? Как ей нравилась электронная музыка девяностых? Как она мыла волосы шампунем с запахом ананаса? Как однажды громко пукнула, когда они всей семьей смотрели «Короля Льва», и с тех пор ее поддразнивали и называли иногда Пумбой? Как она любила танцевать? Как одно лето проработала на фабрике по производству джема и с тех пор даже в рот его не брала? Как боялась ос? Как спала, свесив ногу с кровати, и зимой, и летом?

Капли дождя обжигали лицо. Я заплакала, сама того не заметив. Да что со мной такое? Откуда я все это знаю?! Мое участие в забеге словно отворило окно в «дом» Джо. Я вдруг многое узнала. Она назвала дочь Мэдди в честь героини любимой книги. Третьего июля девочке исполнится шесть. Это она оставила медвежонка и открытку. Мишка за ней присмотрит, чтобы не грустила.

Я узнала слишком много. И в то же время – недостаточно. В расследовании это никак не поможет, даже если получится убедить власти. Мой дар лишь позволяет мне заглянуть в чужой разум. Какой в нем прок, раз он не показывает убийцу?

Не говори ерунды, Бернадетт, – укоряет внутренний критик голосом матери. – Такова жизнь. Случается в ней и плохое.

А как же наша связь? Столько голосов, надежд, женщин, участвующих в забеге ради Джо! Не напрасно ведь! Иначе в чем смысл? И зачем бы кровь подсказывала мне иное?

Я встала. Мышцы загудели. Волна дофамина, подаренная мне участницами забега, схлынула. Захотелось принять душ, съесть чего-нибудь вкусненького и отдохнуть подальше от Вуди и Мартина. Если повезет, они вернутся только к обеду.

Я пришла домой, приняла душ, переоделась, запекла в духовке макароны с сыром и нарезала большую миску салата. Потом включила радио в надежде послушать приятную, спокойную музыку, но напрасно: ведущий объявил, что задержали подозреваемого в убийстве Джо Перри.

6

Понедельник, 4 апреля

Иногда тело откликается на новости быстрее мозга. «Пятидесятисемилетний житель Ист-Финчли задержан в связи с убийством Джо Перри – матери двоих детей, обнаруженной мертвой после пробежки в парке». Жар поднялся до корней волос, меня обдало запахом сырой земли, машинного масла, огня и крови.

Его нашли.

Я поставила салат и села за кухонный стол. Лицо и шея горели, прокатилась волна жара. Объятая пламенем, я не могла понять, гнев на меня нахлынул или скорбь. Обессилев, я уронила голову на стол и заплакала.

Его нашли. Конечно, пока подробностей не обнародовали. Зато по интернету уже пошли слухи. Полистав «Твиттер», узнаю: подозреваемого зовут Грэхем Кроули, он работает учителем в пригороде Лондона. Ученики прозвали его «криповым[24] Кроули», и вообще репутация у него нехорошая. Под хештегом #ДжоПерри идет спор между @ЧернымИрисом23, @уайти2947 и @доктордуда:

@уайти2947: Возмутительно. Ни о каком расследовании и речи еще нет.

@ЧерныйИрис23: Согласна, возмутительно. Человек с таким прошлым работает в образовании…

@уайти2947: Не стоит осуждать, не зная всей правды. Пока что его ни в чем не обвинили.

Конечно, верно. Не обвинили. Тогда почему тело так откликнулось на новость? Почему я так насторожилась? На медицинском сайте это называют эмоциональной лабильностью и дают следующее определение: «Резкие перепады настроения, бурные эмоции: неудержимый смех или слезы, повышенная раздражительность».

Диди выражается не столь мрачно: «Если встала сегодня не с той ноги, побудь одна! Побей подушку. Прокричи песню. Поиграй в банши и ВОЙ ОТ ДУШИ!»

Интересно, что подумали бы соседи? А «встала не с той ноги» – слишком слабо сказано. Хотя одной побыть точно не помешало бы. Обдумать все хорошенько. Я не знала Джо Перри, однако ее смерть теперь неразрывно связана со мной – я словно утратила частичку себя. Я знаю ее дом, ее детей. Знаю, что она ела на завтрак, какую одежду любила. Знаю, что она оставила закладку в «Ста тысячах королевств», но уже не дочитает книгу, ведь у нее отняли жизнь – цинично, нагло…

Успокойся. Злись не злись, ее не вернешь.