Осколки света

Мы познакомились в «Пог-Хилл». До Мартина я ни с кем не встречалась. В «Малберри» я была стеснительной и чудаковатой: слишком стеснительной для общения с мальчиками, слишком чудаковатой, чтобы ценить их внимание. Зато в «Пог-Хилл» я начала с чистого листа. Там «Малберри» никого не волновала. Никто не помнил Чокнутую Берни. Остальные девушки делали начесы и носили одежду с цветочными узорами, ну а я создала собственный образ: черные джинсы, «конверсы» и парка цвета хаки, купленная в секонд-хенде. Отличаться от других – так хоть на своих условиях.

Я углубленно изучала английский и литературу, историю, философию. Мартин ходил со мной на английский и литературу. Они с друзьями играли в группе, поэтому Мартин считался крутым, вот я и удивилась, когда он отыскал меня в комнате отдыха и спросил, хочу ли я петь в группе.

– Какой группе? – удивилась я.

Он объяснил – с легкой застенчивостью, которая мне показалась смутно знакомой, – что его группа пишет свои песни, а по вечерам в субботу играет в пабе, и вокалистка помогла бы группе расширить репертуар.

Я молча на него уставилась. Конечно, о группе я знала. И слышала краем уха, что Мартин играет на бас-гитаре. Меня это немного успокоило. Мои ограниченные познания в поп-музыке подсказывали: басистам верить можно, а гитаристы и солисты задаются. Не знаю, правда ли это, но мне хотя бы хватило смелости ему ответить.

– Даже не знаю, умею ли я петь…

– Большинство людей умеют, – заразительно улыбнулся он. Глаза у него были серые, при этом удивительно теплые. Я-то всегда считала, что серые глаза – холодные.

– Почему я?

Мартин пожал плечами.

– У тебя есть стиль. Раньше не пробовала петь?

– В церковном хоре.

– Мило, – рассмеялся он. – Давай посмотрим, как получится.

Мы пошли в музыкальный корпус – старое здание Викторианской эпохи, стоящее поодаль от школы. В каждой комнате для репетиций стояло плохонькое пианино – впрочем, для учеников пойдет. По пути Мартин рассказывал о своих стихах, целях, мечтах уехать из Малбри и повидать мир. Когда мы дошли до репетиционной, я уже узнала, что ему нравятся Тед Хьюз, Тори Амос и Кейт Буш. Его любимыми фильмами были «Чужой», «Пропащие ребята» и «Телохранитель». Он страдал аллергией на арахис. Мартин отличался от всех моих знакомых: честный, с чувством юмора и переменчивым характером.

– Вот. Встань у пианино, – наставлял он так, словно был не на полгода меня старше, а на десять лет. – Что умеешь петь?

Я опустила глаза на клавиши, желтые, как старая вставная челюсть.

– Да я вообще петь вряд ли умею…

Он открыл отсек для нот в стуле и выудил из стопки сборник песен Кейт Буш.

– Ну, давай попробуем. Я вот эту разучил.

Он взял первые аккорды The Man With The Child In His Eyes[26] Кейт Буш.

Конечно, вышла катастрофа. Я вчиталась в текст и поняла, что перепутала песню с другой, поновее – Manchild Нене Черри. Запнулась. Голос оборвался. Лицо и шея горели.

– Подожди, я начну заново.

На сей раз изо рта вырвалось кваканье лягушки.

Мартин перестал играть и, молча на меня поглядев, улыбнулся.

– Ты права. Петь ты и правда не умеешь.

А потом вдруг встал и очень нежно поцеловал меня в губы. Изумленная, я тогда даже не догадывалась: в таком ключе и будут развиваться наши отношения.

Остаток большой перемены мы разговаривали в саду, а после школы я заглянула в местный музыкальный магазинчик и все карманные деньги на неделю потратила на диск Кейт Буш, а вечером сидела в комнате и без конца слушала ту песню – нашу песню.

Забавно, как время все меняет. Тридцать лет назад эта песня значила для меня совсем другое. Меня трогал образ мужчины, который отличается от других, не стесняется быть доверчивым и ранимым, как ребенок. Таким мне казался Мартин. За напускной уверенностью и бойкостью я разглядела настоящего Мартина: непопулярного, странного – белую ворону, как и я. Мне и в голову не приходило, что его привлекала новая Берни, которую я создала с чистого листа в «Пог-Хилл». Много лет я и не задумывалась: может, он поверил в мой обман? И много лет не осознавала: наша любовь началась с моего неведения и его разочарования.

Теперь же подул ветер перемен. Впереди столько возможностей! Довольно мне жить в тени. Пришла пора выйти на свет. Мой дар вернулся, и теперь я хочу опять изобрести себя заново, как в «Пог-Хилл»: переписать Прежнюю Берни и полностью измениться.

Салена подсказала женщину, которая может дать уроки вокала.

– Петь все умеют. Надо только выбрать правильную песню и правильный диапазон. Если хочешь, свяжу со знакомой…

И я позвонила знакомой Салены. Назвала ей имя, номер телефона и записалась на урок на следующей неделе. До вечера встречи выпускников осталось восемь недель. Восемь недель на репетицию моей песни. Еще месяц назад я рассмеялась бы над такими планами. Петь у всех на виду, да еще перед ней? Ужас! Однако все меняется. Изменилась и я. Честно говоря, мне всегда нравилось петь. И в хоре, и одной, когда никто не слышит. Не уровень Кэти Малкин, конечно, но кое-что все-таки умею. Дайте мне капельку уверенности и умопомрачительные каблуки, и я еще смогу удивить Мартина!