Сегодня вечером я снова упомянула вечер встречи выпускников, уже в беговом клубе. С Леони и остальными мне легко и просто, и во время пробежки (в спокойном темпе, который, по словам Алекс, позволяет разговаривать) я вдруг разоткровенничалась куда больше, чем хотела. Наверное, из-за темноты. Темнота побуждает к исповеди. Темнота поощряет тайны.
– Судя по всему, будет здорово, – сказала Салена.
– Сомневаюсь. – Я покачала головой. – Мне в школе пришлось невесело. Не очень-то хочется возвращаться в «Пог-Хилл» и видеть старых знакомых.
– Но ты же там познакомилась с Мартином, разве нет? – удивилась Салена. Ее «дом» показал мне, какая она романтичная натура. Легенда о Мартине и Берни повлияла на ее отношения и даже превратилась в недостижимую цель. Салена не раз пыталась найти идеальную пару, однако так и не встретила Единственного и в глубине души не верит, что ее мечта сбудется.
Я сменила бег на шаг.
– Странная штука – отношения. Думаешь, что хорошо знаешь человека, а он оказывается совсем другим.
– У вас с Мартином не так. Вы исключение, подтверждающее правило. Школьная парочка, которая до сих пор вместе. Все этого хотят.
– Разве? – удивилась Леони.
Я покачала головой. На глаза вдруг навернулись слезы.
– Честно говоря, Мартин много лет на меня не обращает внимания.
– Это потому, что с тобой удобно, – попыталась утешить Салена, чья вера в Единственного по-прежнему сильнее реальности.
– К черту удобство, мне бы хорошего секса, – высказалась Леони, чья интимная жизнь столь же радостна и бурна, как и она сама. – Хороший он у вас, Берни?
Я невольно улыбнулась.
– Да я и не помню, когда он в последний раз был.
– М-да, похоже, пора твоему благоверному напомнить, как ему повезло. – Леони покачала головой. – Купи сногсшибательное платье, сногсшибательные каблуки и всю ночь танцуй с мужиками, с которыми не успела переспать в школе.
Я запыхалась и все равно не удержалась от смеха.
– Я серьезно! – настаивала Леони. – Пусть попотеет. Не крадись в холл, как испуганная мышка. Шествуй гордо, как королева! Наверстай упущенное тридцать лет назад. Встряхни мужа хорошенько. Удиви его как следует!
Я с улыбкой перешла на бег. Салена бежала с одной стороны, Леони с другой. Удивить Мартина? И горько, и смешно. Разве я сумею? Да, за последние две недели я изменилась. Даже Мартин почувствовал. Хотя и не понял, в чем именно. Похудела? Сделала что-то новое? Так или иначе, он не одобряет. Не любит сюрпризы.
– Я один раз попыталась его удивить – надела черное кружевное белье, – а он посмеялся. Да-да, посмеялся.
– Он что?!
Я и не заметила, как произнесла это вслух. Стояли сумерки, лица Леони и Салены покачивались, как спасательные круги на воде, и слова сами сорвались с губ. На меня нахлынули воспоминания, каждая невыносимая подробность, лицо покрылось соленым потом, и я судорожно вздохнула, будто всхлипнула. Тридцать лет я держала эту историю в себе, а теперь она вырвалась. Возможно, пробудившаяся во мне ярость открыла дорогу и другим чувствам. Возможно, я и правда меняюсь.
Леони преградила мне путь.
– Так, пробежка окончена.
Она положила руки мне на плечи. Было не так уж темно, фонари еще не загорелись, и все-таки наступала ночь, а от цветущих деревьев веяло благословением.
– Давай еще раз. Он посмеялся? – повторила Леони. – Обалдеть!
– Ему непривычно меня видеть такой.
Леони ахнула. Воцарилось молчание.
– Берни, – начала Салена, – ты заслуживаешь мужчину, который тебя любит и считает красивой. Если он себя не считает счастливейшим мужчиной на свете, зачем он с тобой?
– Данте…
– Данте тридцать, – перебила она. – Переживет. Нет, серьезно, когда это случилось?
– Не помню.
– Берни, что тебе в голову взбрело? Что за спектакль?
Мы оба знали правду. То была моя последняя, грустная и жалкая попытка отбить его у Кэти.
Голос матери назойливо шептал:
Мартин рассказал мне правду, когда вернулся на рождественские каникулы. Запинаясь, он признался сквозь слезы: