Осколки тебя

— У меня. Спасибо за доброту. Убедитесь, что эти кексы попадут в руки тому, кому они нравятся.

Конечно, я не зашла настолько далеко, чтобы захлопнуть дверь перед самым ее носом, но одарила ее той натянутой, пренебрежительной улыбкой, которую вежливые люди всегда используют, чтобы выпутаться из подобных ситуаций. Я не отличалась вежливостью и в Нью-Йорке с удовольствием бы захлопнула дверь перед носом незнакомого человека. Но… насколько я не хотела нравиться здешним людям, настолько же мне не хотелось, чтобы они меня ненавидели. Я также была уверена, что большинство людей в этом городе гораздо вежливее меня.

— Зато у тебя нет аллергии на вино, потому что Николь в «Универмаге» сказала, что вчера ты купила восемь бутылок, а сегодня вернулась еще за тремя, — ответила Марго.

Она явно была не такая вежливая как остальные в городе. Я стиснула зубы.

— Не хочу показаться грубой…

— Нет, хочешь, — перебила она.

Я ощетинилась и выпрямилась от резкости ее тона. Марго определенно не пыталась церемониться и, воспользовавшись моим удивлением, просто ворвалась ко мне в дом. Я была так потрясена ее действиями, что позволила ей войти, просто уставившись на корзину с кексами, которую она оставила на крыльце.

Я мало что могла сделать в этой ситуации, разве что попытаться вытолкать ее из коттеджа, но, судя по ее внешности, Марго спокойно одолеет меня в драке. Я вздохнула и закрыла дверь, оставляя кексы медведям, или койотам, или любому, кто бродил по лесу.

Марго оглядывала комнату, когда я повернулась к ней с задумчивым выражением на лице. Она точно бывала здесь раньше, потому что Эмили казалась мне тем человеком, который ест кексы со своей соседкой.

Я ждала, что Марго спросит меня о вещах Эмили, возможно разозлится, что я оставила их себе. Я даже надеялась, что она разозлится, потому что единственное, на что она казалась была сейчас способной — расплакаться, вспоминая погибшую подругу. Но Марго удивила меня, а люди нечасто меня удивляли.

— Я не уверена, что ты мне нравишься, — сказала она, наклонив голову, как будто другой угол обзора был способен помочь ей принять решение.

Я пожала плечами, скрывая тот факт, что ее заявление заставило меня почти захотеть понравиться ей.

— Я не особо милая.

Марго продолжала рассматривать меня.

— Ах, и именно поэтому я склоняюсь к тому, чтобы подружиться с тобой.

Я напряглась.

— Я здесь не для того, чтобы заводить друзей.

Мой ответ прозвучал резко, кратко, настолько стервозно, насколько я могла. А я могла изобразить чертовски стервозный тон.

Вместо того чтобы рассердиться на мою наглую грубость, Марго улыбнулась. Каждая мышца ее загорелого лица двигалась от этой улыбки, морщинки стали глубже. Все это старило ее — улыбки и отношение к людям. Но ей шло. Со всем ее андрогинным обликом Дайан Китон¹². Она была элегантной и мужеподобной, грубоватой и некрасивой. Но, тем не менее, потрясающей.

Не такие у меня были подруги. Мне нравились глянцевые, безупречные люди с ботоксом, не заставлявшие меня думать о том, насколько я сломлена.

— Ты не очень популярна в городе, — сказала Марго, открывая мой холодильник.

Несколько минут она осматривала его содержимое, прежде чем достать бутылку розового вина, уже охлажденного, и заменить той, что она купила. Хотя мне не очень нравилось розовое вино, я купила эту бутылку как более приемлемую для завтрака.

Я не встала, чтобы помочь Марго найти бокалы, потому что она, казалось, знала, что где лежит. Она доказала мою правоту, открыв шкаф, на поиски которого у меня ушло десять минут в первый день приезда. В нем хранились очень хорошие бокалы. Элегантные. У Эмили имелись большие бокалы для красного вина ресторанного качества, фужеры для шампанского и бокалы для розового вина, которые и схватила Марго.

— Потрясающе, — ответила я, пока она разливала вино.

Меня нисколько не удивило, что Николь из супермаркета с удовольствием рассказала о моей стервозности, а Чарли, вероятно, нажаловался что я отказалась от автограф-сессии.

— Почему ты не согласилась на автограф-сессию? — спросила Марго без осуждения в голосе, с одним лишь любопытством.

Она подошла ближе и передала мне бокал с вином.

— Тебе бы это помогло завести связи в городе.

Я сделала глоток, наслаждаясь бодрящей, сладкой жидкостью. Обычно я пила розовое вино только в одиночестве, предпочитая в обществе кроваво-красное Каберне, стоившее столько же, сколько чертова машина.

— Я не хотела этого делать, поэтому и не стала, — ответила я.

— Женщин обычно не любят за то, что они могут сказать «нет» тому дерьму, которое они не хотят делать. Люди предпочитают, чтобы мы сами загоняли себя во всевозможные болезненные эмоциональные переживания и ситуации, чтобы соответствовать их ожиданиям.

Я пожала плечами.