Осколки тебя

Если же незнакомцы не задавали этого вопроса, то задавали другой, словно считали, что тот факт, что они разговаривали с писателем, дает им какой-то странный карт-бланш на его жизнь. Поэтому обычно, когда люди не узнавали меня — что случалось все реже и реже благодаря социальным сетям, которых у этого владельца книжного магазина явно не было — и спрашивали, чем я зарабатываю на жизнь, я подходила к ответу на вопрос довольно творчески. Говорила, что я — дрессировщик дельфинов, или учитель обществознания, или проститутка или агент ФБР. Все, что приходило в тот момент на ум. Потому что эти профессии вызывали меньше вопросов, чем титул «автор».

Но этот мужчина задал мне вопрос, который никто раньше не задавал. Он хотел узнать не обо мне самой, а о моих книгах.

— «Скелеты солнечного света», — ответила я, даже толком не подумав.

Мужчина обратился к моему тщеславию, а не к искусству. Именно тогда я решила, что он достаточно интересен, чтобы я посмотрела на него и успела увидеть, как его глаза расширились от шока и ликования.

— Вы — Магнолия Грейс? — спросил он, почти крича.

Я поморщилась оттого, что в начале карьеры у меня не хватило предусмотрительности выбрать себе псевдоним. Несмотря на то, что прошли годы и миллионы людей задавали один и тот же вопрос, я ненавидела свое имя на обложках книг.

Оно было слишком мягким. Казалось, я его выдумала. Как будто провела исследование по поиску лучшего сочетания имени и фамилии, которые могли бы понравиться массовой аудитории.

Я была уверена, что это исследование провела за меня моя мать. Уверена, что она искала информацию о том, что сделает меня похожей на дочь, которую она всегда хотела. На ту, кто носила бы платья в цветочек, забыла о существовании феминизма и единственной целью жизни которой было найти мужа.

Излишне говорить, что мы обе разочаровались.

— Единственная и неповторимая, — процедила я сквозь зубы.

Продавец захлопал в ладоши. Словно он — легкомысленная школьница, которую чертов квотербек пригласил на выпускной бал, или потому что ее тест на беременность оказался отрицательным после того, как она позволила этому квотербеку забить гол на выпускном вечере.

А потом продавец просто сбежал.

Ну не могло мне так повезти, чтобы он ненавидел мои книги настолько, что решил оставить меня в покое. Конечно нет, мужчина вернулся быстрее, чем можно было ожидать от человека его возраста, с охапкой книг и отвратительной улыбкой.

Я ненавидела улыбки. Ненавидела видеть людей счастливыми. Это так скучно. Так предсказуемо. Мне нравилось, когда люди гримасничали. Плакали на улице. Ссорились со своими бойфрендами или подружками в модных ресторанах. В эти моменты люди не притворялись и заставляли меня задуматься об их жизни и кем они были. Вот что делало их интересными. Потому что любой идиот мог улыбнуться.

— Вы можете подписать их для меня? — спросил мужчина, указывая глазами на стопку книг в руках.

Мои книги. Все, что я написала.

У некоторых эксклюзивные обложки, более редкие, те, на которые я согласилась, хотя и ненавидела их, но была тогда слишком робкой, чтобы спорить с издателями. Излишне говорить, что я исправила это недоразумение, как только нашла в себе стержень. Сейчас книги с этими обложками стоили тысячи.

Твою мать.

Я буду выглядеть полной сукой, если скажу ему «нет». И хотя я не возражала показаться полной сукой перед охотниками за славой и остальными болтунами на планете Земля, этот продавец был читателем. Настоящим. Тем, кого волновали названия моих книг, а не мой социальный статус. Я четко видела это в его глазах с легким маниакальным блеском. В нем присутствовала одержимость, которую я могла понять.

— Конечно, — уступила я.

Его улыбка стала шире, и мужчина отложил книги, чтобы достать ручку из переднего кармана. Я уставилась на потертые обложки на столе. Книги ни были новыми, нетронутыми экземплярами. Некоторые из них были порваны, на других виднелись круглые отпечатки от донышка кружки с кофе.

— Я прошу прощения за их состояние, — быстро сказал продавец, заметив мой пристальный взгляд. — Это мои личные книги, по крайней мере, некоторые из них. В основном я продаю здесь подержанные экземпляры, редкие издания таких популярных авторов, как вы. Мне нравится коллекционировать книги, а также истории их предыдущих владельцев.

Черт. Мне начинал нравиться этот парень.

— Кому подписать? — спросила я, не обращая внимания на его извинения.

— Чарли, — быстро ответил он. — А на новых копиях можете просто оставить автограф, если не возражаете. Я знаком с парочкой ваших заядлых читателей, они с удовольствием придут за этими книгами. Я на сто процентов уверен, что они будут изо всех сил пытаться предложить мне орган или первенца, как только узнают, что они подписаны вами.