Осколки тебя

— Тебе не нужно отправляться в глушь, где может случиться все, что угодно. У тебя не будет никого, кто мог бы тебе помочь. Ты будешь одна.

Я посмотрела на него, не моргая.

— Да, как раз в этот самый момент я и понимаю, что мне нужно побыть одной, в полном одиночестве.

Тодд Генри III совсем не обрадовался тому, что его бросили. Потому что человек с его именем, связями, деньгами и формой челюсти не привык, чтобы его бросали. Даже несмотря на то, что он был женоненавистником, снобом и не очень хорош в постели. Он заверил меня, что мне придется умолять, чтобы вернуть его, а затем я заверила его, показав средний палец, что буду умолять только о способности возвращать людей из мертвых или с края пропасти, и ни о чем другом.

Излишне говорить, что мне пришлось сменить номер телефона, чтобы убедиться в том, что он не будет названивать мне. Или, точнее, чтобы, попав в эту глушь и нырнув с головой в выпивку, я не потеряла всякое самоуважение, позвонив ему. До сих пор я не думала о нем с тоской, несмотря на многочисленные бутылки вина и неуверенность в своем решении переехать сюда.

Мои руки сомкнулись вокруг пузырька с таблетками. Я вытряхнула две таблетки на ладонь и запила их стаканом воды, стоящим на краю раковины. К сожалению, таблетки и вода не могли смыть воспоминания или те слова, но, по крайней мере, они могли стабилизировать меня, настолько чтобы постараться полюбить свою новую челку и отправиться писать книгу.

Я пыталась тянуть с приготовлением кофе, после медленно пила его, просматривая социальные сети и упорно стараясь не заглядывать в переполненный гневными письмами от моего агента почтовый ящик.

И все же, время пришло.

Пора, наконец, открыть свой ноутбук.

Всю прошлую неделю мне удавалось оттягивать этот момент. Я распаковывала вещи. Избавлялась от мебели, делавшей мой новый дом слишком уютным, на мой вкус. Поздно вечером спешно заказывала понравившуюся мне мебель после того, как выпила слишком много виски, что было единственным для меня способом совершать покупки в интернет-магазине. Позже мне позвонил риэлтор и сообщила, что ему позвонили с почты и сказали, что большие посылки не могут быть доставлены ко мне домой, потому что грузчикам не по душе разворачиваться на моей подъездной дорожке.

«Жаль, что вы не сказали мне об этом до того, как я подписала договор купли-продажи, потому что если бы знала, что покупки в Интернете будут такими утомительными, я бы не купила этот коттедж», — сказал я ей тогда.

Она рассмеялась, будто я пошутила. Хотя это была не шутка.

Итак, я немного ошиблась. На этой неделе я все же разговаривала с человеком — почтовым работником, который настаивал на том, чтобы помочь мне с посылками несмотря на то, что он был почти вдвое старше меня. В какой-то момент меня наполнила уверенность в том, что меня наверняка арестуют за непредумышленное убийство после того, как он умрет, пытаясь загрузить последнюю из моих слишком дорогих статуэток черепов в багажник моей машины.

Мужчина выжил. Я, в отличие от него, едва, потому что дружелюбная светская беседа была смертельна для такой темной души, как я.

Потребовалось время, чтобы распаковать все, что я купила. Хрустальные черепа. Книги по оккультизму. Картины в рамах, изображавшие жуткие сцены сражений. Черные кашемировые пледы. Когда я закончила, дом стал выглядеть странно. Вещи не сочетались. Все было неправильно, но я сразу же почувствовала себя комфортнее.

К сегодняшнему дню у меня закончились оправдания, чтобы не писать. Не открывать ноутбук. Не выполнять свою работу.

Для писателя нет ничего неприятнее, чем пустая страница. Раньше я находила ее волнующей — эту пустоту. Эту возможность заполнить страницу, наполнить мир историями, принадлежавшими только мне. Чтобы хоть как-то изгнать своих демонов, создав других.

Сейчас? Сейчас же мне хотеть изувечить собственное лицо для того, чтобы моя кровь вывела из строя ноутбук и дала мне отсрочку перед казнью.

~ ~ ~

Возможно дело в утреннем виски. Или в отсутствии кофе. Или в незнакомой обстановке. Или в скользкой, покрытой мхом земле. Возможно, виновата моя ужасная координация или же гребаный дух Эмили решил начать преследовать меня за то, что я вела себя как сука по отношению ко всем, кто ей был дорог. Честно говоря, я не познакомилась со всеми, кем она дорожила, но грубость по отношению к владельцу книжного магазина после оценки ее коллекции книг подсказала мне, что я была на правильном пути.