Осколки времени

Не говоря ни слова, лекарь вышел и осторожно прикрыл за собой дверь.

– Страшно умирать, Шеппард?

Сэм повернулся к Красновой: в глазах скука, но пальцы подрагивают, плечи опущены.

– Почему ты не спасла ее?

– Кузнечик сказал, что не сможет прыгнуть на полгода назад, – зло бросила Виктория. – В любом случае смерть Милы не была напрасной. Она многих заставила задуматься. Сейчас я жалею только о том, что попросила Сухарева стереть эту страницу моей жизни. Знакомство с ней – то немногое, чем я по-настоящему горжусь.

Павел тяжело прислонился к стене, рванул галстук. Лицо его покраснело, но на сей раз вряд ли от гнева, он тяжело дышал и постоянно вытирал со лба пот. У Сэма и самого все сильнее шумело в ушах.

– Успей попрощаться с теми, кто тебе дорог, – в голосе Красновой звучала усталость, лицо побледнело: на ней тоже сказывалось действие Сети. – Найди свою девочку… если она еще жива.

Оставаться здесь не имело смысла, равно как куда-то идти. И все-таки Сэм шагнул в коридор. Он не увидит даже иллюзии Ульяны – она растаяла, как только включилась Сеть. Единственное, о чем он сейчас мог думать, что не сумел ее защитить.

В залах и холле было невероятно душно: купол отрезал их от окружающего мира, и кислорода внутри становилось все меньше. Несколько человек пытались вырваться из отеля, в исступлении колотились о невидимые преграды возле окон и дверей, другие лежали без сознания, кто-то сидел на полу, кто-то устроился на диванах и креслах, безучастно наблюдая за происходящим. Он прошел мимо стонущей женщины, рядом с ней на коленях стоял официант, он глубоко и хрипло дышал. Чуть поодаль плакала горничная, уткнувшись лицом в колени. Клотильда стояла в стороне – неестественно прямая, бледнее, чем обычно. Сильвен склонился над мужчиной, бьющимся в конвульсиях, хотя сейчас он не сильнее самого обычного врача. Эванса и Торнтона нигде не было видно.

Сэм запрокинул голову, глазами пробужденного глядя на сияющий над головой купол. Он напоминал залитую северным сиянием сферу. Убийственно красиво. Попытка прикоснуться к контурам закончилась ничем – ни единой искры, ни движения. Он пробовал снова и снова, но всякий раз спотыкался о собственное бессилие, дышать становилось все труднее.

– Прекрати, – бесцветный голос Клотильды совсем рядом. – Силы тебе еще потребуются.

Она взяла его за руку и заглянула в глаза:

– Прости меня. Нужно было отменить праздник.

– Ты не виновата. В отличие от Зиновьева, в наших сутках всего двадцать четыре часа. И выбор мы можем сделать только однажды.

Краснова спрашивала о том, страшно ли ему умирать, но гораздо страшнее смотреть, как умирают другие. Сэм давно смирился с неизбежностью смерти, равно как и с тем, что даже в самой кошмарной ситуации бороться нужно до последнего, но он также прекрасно знал, что есть случаи, когда ничего нельзя поделать. И этот – один из них.

– Спасибо, – еле слышно прошептала Клотильда.

Сэм обнял ее и привлек к себе. Подумал об Ульяне – вспоминая ее глаза и улыбку. Об Агнессе и ее детях. О том, что смерть пришла за ним тогда, когда он больше всего хотел жить.

Словно в подтверждение его мыслей погас свет.

Точка отсчета 24 Сеть

Разноцветные искры перед глазами складывались в калейдоскопные узоры. Голова кружилась, в ушах звенело, горло словно наждаком полировали, отчаянно хотелось пить. Ульяна дернулась, подскочила, ударилась головой о навесную полку над койкой. Часть ее отказывалась поверить в то, что произошло, другая вопила во все горло. Слегка качало, но отнюдь не из-за той дряни, что вколол Стас. Она на яхте?!

Ульяна глубоко вдохнула – нельзя поддаваться страху. Запястья, закованные в наручники, саднило, кольца на пальце не было. Холод оков – смертельный холод металла, который Клотильда учила обходить. И у нее получалось! Если постараться, то…

– Не стоит.

Негромкий звук закрывшейся двери, шаги на лестнице. Миг – и она встретилась взглядом с Зиновьевым. Он смотрел на нее и улыбался: холодно, безразлично. Его ледяная непроницаемая уверенность пугала до дрожи в коленях. Тот Стас, которого она знала, ушел навсегда. Сейчас перед ней стоял другой человек, чужой и опасный.

Какой же дурой она была, что ничего не сказала Сэму!

– По тебе часы сверять можно. – Стас насмешливо постучал пальцами по циферблату часов «Раймонд Вайль». Она помнила эти часы, они вместе их покупали, когда ездили на выходные в Москву. Он надевал их по особым случаям.

– Что ты сделал с Агнессой? – голос слегка дрогнул.

– То же, что и с тобой. Девица – лекарь, поэтому пришлось всадить ей лошадиную дозу, как следует связать и запихнуть в гардероб. Одни проблемы от твоих подружек.

В полумраке каюты его глаза казались почти черными, она буквально чувствовала его ненависть. На ней было платье – то самое, что она покупала для праздника, рядом валялись туфли. Он не просто напал на нее, он ее переодел и притащил сюда.

– Ты сошел с ума, – прошептала Ульяна.

– Может быть. – Он криво усмехнулся, шагнул к ней и встряхнул так, что голова мотнулась назад. – Из-за тебя, Солнц! Все из-за тебя. И для тебя.