Осколок белого бумеранга

Директор молча смотрел на взлётную полосу покрытую зелёным сукном. За время небольшой паузы, которая затянувшись могла показаться неловкой ему нужно было принять взвешенное решение. Конечно, была большая доля вероятности, что перед ним сидят обыкновенные аферисты, но это сходу проверить нельзя. В любом случае, то решение, которое предложил Длинный, было проще и оно полностью закрывало вопрос. Не нужно собирать совещаний, афишировать переводы в сомнительные фонды, которые могут вызвать множество вопросов у учредителей.

«Кыс – кыс – кыс!» – я мысленно помогал принять ему решение.

– Знаете ребята, если по такому варианту, я могу помочь совсем немногим. – Он пожал плечами, мол извините.

– Мы будем рады любой помощи. – радостно выпалил Длинный, словно уже получил огромную сумму.

– Ну тогда… – Директор кряхтя полез под стол, откуда раздался металлический скрежет поворачиваемого в замке ключа. Он открывал сейф.

– Вот всё чем могу, парни. – Он положил на стол тонкую пачку зелёных купюр. Здесь двадцать тысяч.

«Двадцать тысяч!» – от неожиданности я чуть не упал с коляски, но Длинный вёл себя абсолютно хладнокровно.

Он протянул руку директору, которому снова пришлось привстать, чтобы встретить рукопожатие.

– Большое вам спасибо Сергей Петрович! Вы хороший человек и сейчас сделали доброе дело, а добрые дела, они всегда возвращаются. Впрочем, как и злые…

5

Восторгу Антона не было границ. Казалось, что рыжий хвост на его шапке вот – вот завиляет от радости.

– Молодцы, парни! Получилось! Я же говорил, что всё получится! Говорил? – Он ждал подтверждения своим словам. Развернувшись на водительском сидении, он по очереди трепал нас за щёки и плечи своей широкой лапой, словно ощупывал, всё ли у нас на месте.

– Говорил, говорил… – улыбался Длинный. – Куда бы мы без тебя…

Антон не понимал, или не хотел слышать сарказма Длинного и продолжал радоваться.

– Парни, да мы с вами таких дел наворочаем, вы просто не представляете!

– Ладно, Тоха, хорош праздновать. У нас ещё куча дел на сегодня. Сейчас едем на Профсоюзную двадцать восемь. – Длинный перешёл на сухой командирский тон.

– А чего там?

– Увидишь…

Все последующие четыре визита, которые мы нанесли в этот день прошли так же удачно, как и первый. Добродушная краснощёкая пышечка, директор стоматологической клиники отвалила нам десятку, в двух кафе мы получили от хозяек по пять тысяч, а высокий сухощавый главный инженер хлебозавода отвалил нам аж пятнадцать. Это была братская кровь, оказалось, что он сам прошёл Афган, правда служил там в роте обеспечения.

Вёл переговоры только Длинный, а я был при нём молчаливым антуражем, дополнительной декорацией, предназначавшейся для усиления эффекта, который мы производили своим появлением. Длинный нигде не повторялся. С каждым новым человеком, в новой ситуации и обстановке он вёл себя по – разному. Оказывается, у него не было единой заготовки, заученного текста, какими пользуются обычные торгаши. Ему было интересно адоптироваться, находить общий язык с каждым новым собеседником. А мне было интересно наблюдать за Длинным. Это всё что я на тот момент мог делать.

Лишь одна фраза повторялась Длинным при каждом разговоре. Он произносил её в разное время своего монолога, но чаще всего ближе к его завершению. Эта фраза была ключевой, она выводила разговор на финишную прямую и переключала собеседников на конкретные практические действия. Звучала она в основном так:

«Мы хотим попросить помощи у людей, которые понимают нашу проблему, которые поверят нам и не пожалеют поделиться малой каплей своих средств, с теми, кто в них действительно нуждается».

Это было идеальное сочетание слов, формула, выведенная Длинным, которая позволяла нам получать максимум отдачи от каждой встречи. Может быть, и без этой формулы наши просьбы находили бы отклик, но я знаю, что такого эффекта уж точно не было бы, как и без мантры «кыс – кыс – кыс», которую я неустанно повторял про себя.

За две недели кропотливой работы мы побывали более чем в тридцати местах и заработали для фонда около четырёхсот тысяч рублей. Сорок тысяч, оговоренные десять процентов, мы поделили между собой. Поначалу мы с Антоном настаивали, чтобы Длинный забирал себе большую часть, но он пресёк эти разговоры одной фразой: «Сказал, делим всё поровну, и разговор окончен».

В моём кармане за каких то две недели оказалась сумма в тринадцать тысяч. Таких денег за это время я не смог бы заработать, если бы даже был полностью здоровым человеком с приличным образованием. И всё это происходило благодаря одному человеку – моему другу, который был скромным только в одном случае, – когда нужно было делить деньги и славу.

В последние два наших визита на кирпичный завод и пиццерию мне довелось лично вести переговоры. Я упросил об этом Длинного, потому что начинал чувствовать свою ущербность. Несмотря на то, что в эти разы всё происходило неуверенно и скомкано, результат в обоих случаях был положительным. Я понял, что это случилось только благодаря формуле Длинного, которую я заучил как мантру.