Осколок империи

Черт, голова как колокол, в который лупили с утра до вечера! Вредно работать в таком ритме, знаю. И мало спать тоже не полезно. Вот только в моменты, когда случаются такие события, отдых только снится. Отец рассказывал, что во время попытки разрушить империю в девятьсот пятом они неделями пропадали на работе, даже спали там… часа по четыре в сутки в лучшем случае. И вкалывали как проклятые, с корнем вырывая всю ту погань, которая стремилась уничтожать все вокруг себя. Но довести работу до конца жандармам тогда так и не дали. Чертовы либералы! Потом, когда убили Столыпина – единственного, по сути, из верхушки, кто понимал всю опасность малейшего гуманизма к господам р-революционерам, – стало и вовсе печально. К тому же…

– Неужели наш несгибаемый романтик чекистской службы, товарищ Фомин, уснул с открытыми глазами над горой бумаг? Я уж думал, он никогда не спит, всегда на страже нашей советской Родины!

Сомченко, зараза этакая! После недавних событий то и дело стремится уколоть. Не сильно, но почаще, искренне считая, что меня это действительно задевает. На внешнюю реакцию ориентируется, падла чековская, которую я ему постоянно подкидываю. Не просто так, а чтобы в другую область фантазия не соскользнула.

– Доброе утро, Руслан Борисович, – отвечаю я, помотав головой, чтобы хоть немного прогнать сонную одурь. – Извините уж, так и заснул за столом. Да и сейчас голова побаливает от недосыпа. Времени сейчас…

– Четверть девятого. Петров с Халиловым посланы мной к «иностранцам», говорят, кое-что из дополнительных сведений пришло. Не особо важное. Так, детали. Что у тебя, Алексей?

– Почти все готово. Из того, что мне было поручено. Шинкарев и Устинов изучены полностью. Их причастность к сети французских агентов не вызывает никаких сомнений, это очевидно и подтверждено. Нужно их брать, но не явно.

– Только их? – хмыкнул Сомченко, явно не согласный с такой вот позицией. – Если брать, то сразу всех. У нас еще больше десятка тех, кто, по твоему же мнению, причастен. И полтора десятка других, кто то ли да, то ли нет. Разбегутся вредители! И французиков спугнут. Прибегут они в свое посольство, а оттуда их нам не достать. Конвенции эти их буржуйские!

– Не надо трогать конвенции. Их не изменить, остается только использовать к своей выгоде. А что относительно идеи прихватить Шинкарева с Устиновым, так товарищ Руцис поддерживает, я с ним уже посоветовался. – Ну да, конечно! Скорее уж усердно продвинул вариант так, как будто сильно нуждался в совете старого чековского хрена… – Мы же не будем их арестовывать явно, да и с насиженных мест никуда пока не денутся. Будут продолжать вести привычную жизнь… какое-то время. Но при этом полностью под нашим контролем. Понимаете, Руслан Борисович?

В ответ послышалось маловразумительное ворчание, но общий его смысл был один бес понятен. Сомченко изволил тихо ворчать, но идти против старших по званию и положению точно не собирался. Присутствовала легкая степень неприязни ко мне. Ну да оно и понятно. Чуял, что рядом конкурент, рвущийся вверх по карьерной лестнице, только и всего. Дело понятное и насквозь житейское. Каких-то неожиданных ходов от него ждать не стоило, а это главное.

Меж тем Сомченко, устроившись поудобнее у себя за столом и со вселенской тоской во взоре поворошивший пачку бумаг, выдавил из себя вопрос:

– И когда будем этих шпионов арестовывать?

– Сегодня.

– Сегодня?

Вот ведь эхо непрофессиональное! Не хочется ему именно сейчас и именно по моей идее работать, спасу нет. Но придется. Понимает, вот и изображает из себя съевшего разом целый лимон страдальца. Ничего, у меня к тебе, чекист, симпатий сроду нет и быть не может. Но играя на публику, я сейчас тебе радостно улыбнусь. Так надо.

– Нужно выдать результат, не затягивая. Тогда нами будут довольны и не придется подключать дополнительные силы. Потом – да, несомненно, но первый результат, выданный изначально привлеченными сотрудниками, сыграет нам на руку.

– Тогда я пойду, Алексей.

– Куда это?

– Транспорт, усиленное наблюдение за квартирами фигурантов. Неужели неясно?

Да что ж это такое-то! Пару секунд, глядя на потолок, я размышлял о том, что и впрямь ОГПУ до жандармов не то что не подняться, но и в пределы видимости не доползти. Иная квалификация, да и ориентированность на совсем другие задачи. Не у всех, увы, но у солидной части. А если бы у всех, если бы… Тогда бы и «Трест» с «Синдикатом» не состоялись бы, да и боевики из Русского общевоинского союза с большим успехом работали бы на территории СССР. Эх, мечты-мечты!

– Руслан Борисович! – Мои слова застали Сомченко уже в дверном проеме. Он быстро метнулся: сразу видно, вот он, энтузиазм и жажда карьерного роста во всей красе. – Никакого транспорта, никакого усиленного наблюдения. Спугнем, чего доброго, нам это не надо. Или вам нужно подтверждение?

– Не нужно. Но Петрова с Халиловым все равно найду и прикажу, чтобы готовились. Не до бумажек сейчас.