Осколок империи

– Тебе хочется, чтобы наблюдение за арестованным взяли на себя другие. Считаешь, что тебе есть чем заняться и без скучной рутины.

Вот искренне ненавижу Руциса как представителя глубоко враждебной системы, но вместе с тем отдаю должное его уму. Для меня настоящего и для маски одновременно – интересное в этом месте уже кончилось. Поэтому я не стал отрицать очевидного, но заодно поинтересовался, не нужно ли мое участие на соседних участках работы. Забавно, что я имел в виду разработку целей второго порядка, на ближайшую перспективу. Оказалось же, что содействие требуется там, где вроде как не стоило ожидать проблем.

– У Сомченко что-то не заладилось, – вздохнул, сообщил Руцис. – Звонил мне, доложил, что арестовал Устинова, что он заговорил, но… Настаивает на открытом аресте, уверяет, что это будет лучшим выходом из сложившейся ситуации.

– Ситуации? Какой именно ситуации? – Вот чует душа, что во втором адресе явные проблемы. Но вот какие именно, о том ни я, ни даже Руцис не ведает. – Неужели кого-то при задержании застрелить ухитрились?

– Не знаю. Поэтому и посылаю тебя выяснить. – Мрачный тон чекиста свидетельствовал, что и он ничего хорошего от таких смутных дел не ждет. – Езжай, разберись и немедленно доложи. На адресе оставишь Петрова, пусть присмотрит, пока не приедет человек на смену. И помни, что операция не должна сорваться по чьей бы то ни было вине! Действуй от моего имени, если понадобится.

– Можете на меня положиться, Аркадий Янович.

И сразу же, едва прозвучали эти слова, собеседник повесил трубку. Беспокоится, однако, раз вот так вот эмоции не сдержал, позволил истинному отношению к происходящему прорваться сквозь заботливо выстроенную личину. В ином другом случая я мог бы и позлорадствовать. Но только не сейчас. В данной ситуации он мне нужен. Равно как и его достижения, успехи… Так что руки в ноги и вперед, навстречу непонятным сюрпризам.

Глава 6

Большевики с самого начала определили характер Гражданской войны: истребление.

А. И. Деникин, генерал-лейтенант, лидер Белого движения

Если вы еще не сидите, то это не ваша заслуга, а наша недоработка.

Ф. Э. Дзержинский

Путь от Красной Пресни до улицы Кропоткина вроде бы и не столь длинный, особенно в пору, близкую к ночной, а все равно – время тянулось слишком уж медленно. Виной тому мое хорошо развитое воображение, которое с усердием представляло все новые и новые варианты неприятностей. Хорошо еще, что Федор, видя кислое выражение на моем лице, даже не пытался влезать с неуместным сейчас разговором.

Вот так и доехали, в полном молчании. Естественно, остановились не у самого адреса, а за несколько домов от него. Но на сей раз я не собирался оставлять водителя в машине. В конце концов, он не только рулить способен, но и худо-бедно выстрелить сможет, и просто засвидетельствовать, коли понадобится. Ничего не хотелось исключать, и уж тем более я не собирался ставить себя в невыгодное положение.

А вот кое-кто другой явно собирался. Это я понял сразу, едва только увидел, что автомобиль, на котором выехал Сомченко, красуется прямо около дома Устинова.

– Дубиноголовый, – процедил я, потому как сейчас можно было и не сдерживать эмоции при виде явного нарушения. – Федор, ты вот это видишь?

– Вижу, – эхом отозвался тот. – А что?

– А то, что товарищу Сомченко, как и мне, рекомендовалось оставить машину не у нужного дома, а в отдалении. Вот только не то не услышал, не то пренебрег.

– Это плохо.

– Ты прав, агент второго разряда Федор Панфилов. Так что хвалю за правильные мысли и желаю, чтобы они и дальше в голове проскальзывали. Очень полезными могут оказаться. А пока подойди к коллеге по баранке и скажи, чтобы отъехал куда подальше. Потом возвращаемся и идем на адрес. С черного хода идем.

Стуча в дверь спустя минут этак семь, я морально был готов к чему угодно. Однако оказалось, что нет предела безумию рода… не слишком человеческого.

Дверь открыли не так чтобы сразу. Сначала на стук явно не обращали внимания, потом послышались тяжелые шаги и раздался весьма знакомый голос:

– Кто здэсь?

– Свои, открывай.

– Какой-такой свои? – Халилов то ли придуривался сверх обычной своей тупости, то ли и впрямь окончательно лишился остатков разума. – Иди отсюда, а то я…

– Халилов, сын барана! Это Фомин. И если ты сейчас не откроешь, вылетишь в родные края помощником участкового!