Осколок империи

Молчание. Похоже, Руцис сейчас лихорадочно размышляет, каким образом ему вылезти из заварившейся каши с минимальными потерями. Что ж, поможем чекисту, но с учетом своих интересов.

– У меня есть интересная идея, Аркадий Янович. При успехе она обратит проблемы в возможности. Но для этого мне будет нужно…

– Получишь! Если в твоей идее будет хотя бы тень благоразумия.

– Непременно будет. Но Халиловым и Сомченко придется пожертвовать, как фигурами на шахматной доске.

Делаю умышленную паузу. Вижу, что Сомченко смотрит на меня, словно пытаясь услышать ответ Руциса. Сам знает, что расстояние слишком велико, но ничего не может с собой поделать. А раз так, то ему остается лишь следить за мной, выражением моего лица, надеясь хоть так понять свою дальнейшую судьбу.

Ну что, пробуем поймать цель на эмоциях? А собственно, чем я рискую? Ровным счетом ничем. Улыбаюсь и киваю, словно услышал что-то полностью меня устраивающее. Плевать, что в трубке молчание, ведь Сомченко этого не знает. А тут еще наган в моей руке ме-едленно так поворачивается в сторону проштрафившегося чекиста.

Сработало! Подумавший, что мне велели его пристрелить по-тихому, Сомченко решил использовать свой единственный, как он думал, в подобной ситуации шанс – побег на рывок. «На атанде», как говорят воры. Вот только провокация с моей стороны была в расчете как раз на такие действия. Его бросок к двери закончился плачевно – пулей в правое бедро. А следом и вторая прилетела – в левое полужопие, когда чекист уже свалился на уже далеко не чистый пол. Беззвучно свалился. Похоже, болевой шок. Ну да и черт с ним, не дохлый, и ладно.

– Что там опять за стрельба?! – негодующий голос Руциса звучал с такой силой, что мне пришлось отвести трубку от уха. – Вроде Халилов уже не может…

– Сомченко, Аркадий Янович, – с деланым сочувствием вздыхаю я. – Простите, буквально на секунду отвлекусь. Федор, Халилова и Сомченко перевязать и связать. И оттащи их в кухню, что ли. Потом сразу обратно. Снова простите. Аркадий Янович, сами понимаете, вокруг полное безумие.

– Я уже ничего не понимаю, – почти простонал вконец замученный круговоротом дурных событий чекист. – Все словно с ума посходили!

– Гражданин Сомченко, явно опасаясь за свою дальнейшую судьбу, попытался совершить побег. Мне пришлось вновь применить оружие и прострелить ему ноги. Ну то есть одну ногу и одну, прощу прощения, задницу, – не обращая внимания на короткий смешок собеседника, я продолжил упражняться к бюрократизме. – Полагаю, что побег был вызван тем, что Сомченко заранее знал о попытке Халилова убить меня. Увидев же, что его подельник-подчиненный потерпел неудачу, а сам он, будучи обезоружен, не представляет для меня угрозы… Попытался сделать единственное, что ему оставалось, то есть бежать.

– В моем доверии не сомневайся, но…

– Есть один абсолютный свидетель – агент второго разряда Федор Панфилов. Он все видел и слышал. Также все слышала, но по причине нахождения в соседней комнате и в связанном положении не могла видеть дочь хозяина квартиры, Устинова Елена Витальевна. Я надеюсь, что этого будет достаточно, особенно учитывая некоторые другие доказательства.

– Есть и доказательства?

– Конечно! – Побольше уверенности в голосе. Начальство это любит. – Но сейчас я бы хотел начать исправлять то, что почти удалось уничтожить этим двум. Если вы не возражаете, то…

– Иди, занимайся делом. Если что нужно, то говори.

– Раз уж вы предложили. Эксперт-криминалист из тех, чья репутация безупречна. Можно даже с понятыми, но из не болтливых. И пусть с черного хода, без шума. Хотя шума уже хватает, но не хочется усугублять.

– Через полчаса-час будут. Врач?

– Лишним не будет. Фигурант сильно избит, его дочь после истерики. Но тоже шум не нужен.

– Это наш врач, Лешенька, – вновь надел привычную маску заботливого дядюшки Руцис. – Не забивай свою голову мелочами, я все устрою. Тебя ждет более важная работа. Не подведи меня, дорогой. Остаюсь поблизости от аппарата.

Так, Руцис повесил трубку. Ну да я и так получил то, что хотел. Касаемо же последних штрихов к портрету, так для этого мне помощь точно не требуется. Нужно лишь отсутствие помех и… свидетелей. Вот и займемся всем этим, время покамест имеется.

Глава 7

Где утверждается советская власть, там не будет трудовой крестьянской собственности, там в каждой деревне небольшая кучка бездельников, образовав комитеты бедноты, получит право отнимать у каждого все, что им захочется.

В. О. Каппель, генерал-лейтенант, командир Волжского корпуса