Осколок империи

Архив, полный компромата. Спрятанный не у доверенно-перепроверенного человека, как можно было ожидать, даже не замурованный в каком-нибудь труднодоступном для несведущего человека месте. Все было проще… и оригинальнее.

Прячь клад под фонарем, аки лист в лесу! Именно этим и руководствовался прожженный сотрудник ВКЧ-ОГПУ. Оказалось, документы хранились в тайнике, в подвале одного небольшого домика. Непростого, конечно. В нем обитал один благообразный старичок, ранее бывший простым красноармейцем и обязанный жизнью лично Руцису. На войне бывает всякое, в том числе и такие вот случайности. Нет, Руцис вовсе не закрывал простого красноармейца от пули и не вытаскивал того из опасной заварушки. Просто, пользуясь своей чекистской властью, приказал отнестись к раненому со всем вниманием и выделить дефицитные лекарства. Без тех лекарств отправился бы Терентий Волков в мир иной. А вот с ними выжил, став, сам того не ведая, доверенным лицом видного чекиста.

После окончания Гражданской жил тихо, скромно, незаметно. И его связь с Руцисом оставалась скрытой, не выпячиваемой. Появлялся чекист в районе Черемушек редко, кратко, тщательно скрывая истинные причины и точно место. Но самое главное – была предусмотрена ситуация, что сам он появиться не сможет. Тогда должен был прийти человек и, сказав пароль, получить от Волкова тот самый архив. Вернее, допуск к нему.

Вот я и стану тем самым человеком. Пароль есть, адрес имеется. Что же до возможных, действительно возможных пакостей «на месте», то с ними как-нибудь тоже разобраться реально. А с Руцисом пора, пожалуй, окончательно попрощаться. Больше мне от него ничего не нужно. Ну, помимо необходимости включить его в «скульптурную композицию» на страх прочим чекистам. Однако прежде, чем я успел взвести курок и одним выстрелом покончить с нашим затянувшимся знакомством, Руцис остановил меня словами:

– Подожди! Ответь приговоренному на пару его вопросов. Ведь я сдал тебе архив…

– Хорошо, – кивнул я, признавая правомерность этих слов. – Спрашивай. Ответы мне не повредят.

– Зачем тебе все… это?

– Если под «этим» подразумеваются кровавые элементы, то в конкретном случае всего лишь неприятная работа по запугиванию вас, чекистов. Хотя вы это заслужили всеми своими многочисленными преступлениями. Ну а случаи с Мелинсоном и Лабирским – это месть за погибшую во время вашего красного террора семью. Да воздастся каждому по делам его… Есть такая известная всем фраза. Вот я и воплотил ее для отдельно взятых личностей.

– И чего вам, белякам недобитым, в своих европах не живется!

Крик души. Понимаю. Впрочем, сейчас скрывать действительно нечего.

– Угомонись, Руцис. Я родился, вырос и жил здесь, в России, ни на единый день не покидая ее пределов, – усмехнулся я. – Да-да, всю вашу всесильную Чека поставил раком одиночка, не имеющий ни связей, ни средств. Ничего, помимо ненависти к вашему уродливому строю, к вашей лживой системе, разрушившей изнутри великую империю и построившей на ее месте нечто монструозное для живущих внутри и внушающее омерзение при взгляде снаружи. Так что…

– Вам все равно не победить нас! – сорвался в откровенную истерику теперь не только проигравший, но и жестоко униженный сущностью победителя (не системы, а именно одиночки) чекист. – Вы уже проиграли в Гражданскую! Все ваши честь, совесть, благородство – они лишь балласт, тлен! Выживают в нашем мире лишь те, кто отказался от принципов. Надо предать – предай! Убить тех, кто считает тебя другом – убей! Только тогда ты будешь иметь настоящую власть. И мы – ее имеем! А вы вымрете, как динозавры и мамонты… Вас уже почти съели торгаши. А мы, используя их для уничтожения вас, уничтожим их. Они за деньги продадут нам веревку, на которой мы их и повесим! Мы – будущее! Мы – интернационал! А вы – раковая опухоль Европы!

– Читал я вашего Маркса, и про его ненависть к России знаю. Неприятного тебе путешествия в Ничто, выродок.

Пуля, вошедшая прямо в центр лба, оборвала очередной полузвериный вопль. Да-а, перед смертью действительно все маски оказываются сброшены. Вот и Руцис сбросил. Показал свое истинное нутро, ненавидящее всех, кто не относится к его коммунистической секте.

Легко кстати, отделался, тварь, скрывающаяся под человекоподобной оболочкой. Но я обещал. Архив взамен на легкую смерть и невмешательство в дела его семейки. Слово дано, его надо выполнять. Так что заканчиваем с головами, фотографируем получившиеся декорации со всех ракурсов и… И пора отсюда, больно уж тут смердит смертью и ненавистью. В конце концов, у меня еще много дел.

Глава 15