Оскомина

От этих мыслей я до того расстроилась и разозлилась, что вдруг с маху как тяпну ножом по луковице — та гранатой полетела в зрителей на первом ряду и плюхнулась в объемистую сумку с надписью «Литерари гилд»[77]. Все засмеялись, я бесшабашно тряхнула головой, будто мне не впервой проделывать такие фокусы (вот уж нет), и тут увидела Ричарда. Ричард — мой продюсер. (До чего же эти слова греют душу! Мой продюсер. Мой врач. Мой бухгалтер. Мой дежурный администратор. Мой агент. Моя помощница по дому.) Ричард Финкел, продюсер моей программы, плохо видит даже в очках, и пока я возвращала на место беглую луковицу, он, щурясь, вглядывался в людскую толчею и, высмотрев меня, неистово замахал рукой — видимо, ему и в голову не приходит, что его, рыжего, долговязого, трудно не заметить. У меня сразу полегчало на душе. Как странно, что я углядела его именно в ту минуту; в нашу первую с Ричардом ночь он изобразил, как его отец ест луковицу, и с тех пор стоит мне подумать про лук, как перед моими глазами возникает картина: голый Ричард лежит со мной на кровати, неистово грызет воображаемую луковицу и при этом впечатляюще рыгает. Как это я тогда в него не влюбилась — уму непостижимо; я ведь из тех дурочек, для которых мужчина, способный изобразить, как его отец грызет сырую луковицу, — достойнейший объект любви. Однако же не влюбилась. И скажу вам, кто на моем месте влюбился бы в Ричарда. Это Бренда, моя бывшая подруга, а ныне — свойственница. Она всегда влюблялась в мужчин, в которых я не видела ничего привлекательного, и когда я спрашивала, что она нашла в очередном избраннике, в ответ слышала нечто вроде: «Он потрясающе пародирует Софи Такер»[78]. Бренда влюбилась в своего будущего мужа Гарри после того, как он блестяще изобразил двухтысячелетнего старца, а через неделю после свадьбы поняла, что их браку конец: выяснилось, что Гарри целиком позаимствовал этот номер у Мела Брукса[79].

Мы с Ричардом переспали всего несколько раз. Такие связи обычно начинаются с фразы: «Мы делаем большую ошибку». Это значит, что ты не ввязываешься в роман очертя голову, а просто убиваешь время. Убив некоторое количество времени, мы с Ричардом снова стали друзьями. Ну а потом я начала встречаться с Марком, а Ричард — с Хелен, и наши отношения осложнились. Ричард сразу невзлюбил Марка, а я — Хелен, вот в чем была загвоздка. Хелен из тех людей, которые всегда отмалчиваются, но молчит она не из застенчивости, а потому что убедилась: если не раскрывать рта (вот бы мне этому научиться), окружающие начинают нервничать, стесняться и выбирать слова, а заговори она, все было бы иначе. Люди вроде меня ныряют в пустоту молчания, а люди типа Хелен в ней безмятежно парят. Мы, говоруны, несем околесицу, треплемся как заведенные, а люди типа Хелен сидят себе и невозмутимо улыбаются.

— Она меня ненавидит? — спросила я Ричарда после знакомства с Хелен.

— Конечно, нет, — говорит он.

— Тогда почему она всегда молчит? — спрашиваю я.

— Просто стесняется, — объясняет он.

— Сомнительно, — говорю я.

— Ты плохо себе представляешь, какого страху можешь нагнать на человека, — замечает Ричард.

— Чепуха, — отмахиваюсь я.

— Насчет Ирана он не прав, — роняет Ричард после знакомства с Марком.

— Скажи ему сам, — советую я. — Какой смысл обсуждать Иран со мной? Плевала я на него.

— Я пытался с ним поговорить, — отвечает Ричард, — но лектора прервать нелегко.

— Никакой он не лектор, — возражаю я. — Он просто любит поговорить. Говоруны на свете тоже бывают.

— Только не заводи про Хелен, — предупреждает Ричард.

— Я и думать не думала про Хелен.

— Ври больше, — бросает Ричард.

Потом все мы поженились. Если тебе не нравится человек, с которым твой друг или подруга заключают брак, начинаются трудности. Во-первых, тебе придется свести общение к совместным ланчам, а я их ненавижу. Во-вторых, даже самый банальный вопрос типа «как Хелен?» воспринимается болезненно — твой друг уверен, что ты надеешься услышать от него: «Умерла». Ты раздражаешься из-за того, что твой дорогой друг женился на недостойной его женщине, а его раздражает, что ты не замечаешь достоинств его возлюбленной. Позже, если брак твоего друга рушится, он злится на тебя еще больше: будь ты настоящим другом, ты бы все силы положила, чтобы удержать его от этой ошибки, заперла бы его в кладовке, пока у него не пройдет охота жениться. Я попыталась поступить именно так в случае с Брендой и потерпела фиаско. Задолго до того, как мы узнали, что Гарри позаимствовал у Мела Брукса скетч про двухтысячелетнего старца, стало ясно, что он Бренде не пара, и по глупости я так ей и ляпнула. Когда же выяснилось, что я была права и они, прожив вместе восемь лет, в конце концов разошлись, думаете, Бренда мне хоть спасибо сказала? Как бы не так! А ведь кто ее предупреждал, как не я? Она стала спать с моим мужем Чарли, и вдобавок всю нашу троицу Гарри наградил лобковыми вшами.