Ослиная порода. Повесть в рассказах

– Это актеры, которые играют в фильме! А сам фильм – история, которая случилась давным-давно!

– Но огонь настоящий…

– Нет, огонь тоже ненастоящий, придуманный. И спасти ты их не можешь. Увы. С тех пор как случилась эта трагедия, прошли сотни лет! Ты еще не родилась, когда они погибли!

– Тогда я не хочу больше смотреть телевизор, – грустно сказала я, – раз там показывают неправду, а спасти все равно никого нельзя. Поганый ящик, ворующий время!

– По телевизору можно смотреть детские сказки, – ответила мама. А потом неожиданно прибавила: – Пойдем на кухню печь пирог с клубничным вареньем. Угостим соседей!

И мы дружно отправились творить добрые дела.

Дверь

Когда провинности сидевшего во мне осла достигали предела маминого терпения, она выгоняла меня из дома. Открывала дверь и говорила:

– Иди отсюда! Убирайся!

Я стала задумываться, как мне лучше поступить: уйти или остаться. Оставаться – плохо, потому что каждый день я получала тумаки и подзатыльники. Но куда идти?

Однажды, признаюсь, я все же попыталась. Мне было четыре года, и ближе к ночи я чем-то сильно разозлила родительницу. Ее предложение поступило, когда наш четырехэтажный дом замело снегом и вокруг него кружила метель.

С гордо поднятой головой я вышла на лестницу – в ночной рубашке, на которой атласные розы тянулись к солнечным лучам, а мама захлопнула за мной дверь.

Плохо понимая, куда отправиться, я задумалась о родных. Родные – это такие люди, которые обычно окружали других детей. Папу своего я никогда не видела и даже спросить о нем боялась – это вызывало невероятный гнев мамы. Бабушка жила далеко, и к ней нужно было лететь самолетом, так сказал дедушка. А дедушка жил где-то в одном городе со мной, но совсем в другом доме, и я не знала туда дорогу. Улицы увязли в сугробах, а я была босиком.

Я осознала, что, вероятнее всего, замерзну. И решила переждать непогоду в подъезде. Втайне, конечно, я надеялась, что мама откроет дверь и позовет меня обратно. Шли минуты, часы… Я плохо понимала тогда, как движется время в этом мире. Но никто нашу дверь не открывал.

Зато я увидела соседку, тетю Марьям.

Тетя Марьям была хорошей. Она часто угощала меня вкусным печеньем и никогда не давала подзатыльников, за что пользовалась моей безграничной любовью и преданностью.

Скорее всего, мой вид ее поразил, потому что тетя Марьям спросила:

– Что ты тут делаешь, деточка?

– Мне мама сказала «уходи», и я ушла.

– Как «уходи»? Куда «уходи»?!

– Я не слушалась вначале…

– Понятно.

Тетя Марьям знала характер моей мамы. Знала, каковы обычаи на Кавказе и как строго тут воспитывают детей. Она не стала продолжать расспросы, а постучала в нашу дверь:

– Лена, открывай сейчас же! Ты что творишь?! У тебя ребенок от холода околеет скоро!

Дверь открылась, и на пороге возникла мама:

– Она сама хотела уйти. Вот и поняла, как это – маму не слушаться. Ну что, поняла? – Последняя фраза была обращена ко мне.

– Она поняла, – твердо сказала тетя Марьям. – Но и ты так больше не делай! А то я заберу ее! Будет моя дочка!

Мама впустила меня и молча закрыла дверь. Тетя Марьям ушла к себе. Она жила рядом с нами, за стеной.

В ту ночь меня никто не ругал. Все было на удивление спокойно. Я заснула, зная, что тетя Марьям недалеко и, если что, придет на помощь.

Мне снились яркие и счастливые сны.

Добрые времена

Не надо думать, что меня каждый день нещадно лупили и выгоняли из дома. Просто мне доставалось больше обычного, так как я не принадлежала к ангелам. Я баловалась, пыталась водить на прогулки кота Пыжика, сына Ксюши, вместо ошейника используя прыгалки, и делала мелкие гадости не хуже других детей.

Случались, конечно, и добрые времена. Я ждала их, как ожидают особого торжества. В такие дни мама пела песни, читала мне вслух, пекла пироги, а иногда мы брали салазки и катались с самых опасных горок.

Великая гора в нашем районе протянулась на четыре квартала. Она начиналась от трассы и заканчивалась у магазина «Хлеб». Нужно было управлять санками, круто поворачивая и умело объезжая фонарные столбы, дабы не оставить на них отпечатки своего носа, лба или подбородка.

Однажды в «добрые времена» мама взяла кошелек и мы покатились за хлебом. Мама уселась на санки позади меня и смешно выкрикивала: «уууух!» на каждом повороте, когда мы пролетали с успехом мимо очередного столба. На огромной скорости мы проносились мимо сугробов и замерзших деревьев, склонивших к земле свои обледеневшие ветви. Спускались мы вниз достаточно долго и, когда добрались до булочной живыми, очень обрадовались.

Но в этот самый момент мама обнаружила, что из сумки пропал кошелек.

– Куда же он исчез?! – возмутилась она и дернула меня за капюшон. – Это ты виновата, что он потерялся!

Я в страхе прижалась к салазкам. Но маме нужны были силы, поэтому дело ограничилось лишь несколькими шлепками.

– А теперь ищи! – скомандовала она.

Мой взгляд устремился к вершине горы, но, увы, она даже не была видна, теряясь за деревьями, укрытыми снегом.