Осман. Хей, Осман!

— Петух, ты петух! — Старый имам Потянулся рукою сморщенной и потрепал гостя по маковке. — Снова горячишься?! Пусть неверные молятся в своих храмах, у них — своя вера. А самый красивый их стольный храм в стольном городе Истанбуле мы обратим в нашу мечеть, самую большую мечеть!..

Горячность Османа погасла, сменилась доброй насмешливостью:

— Отец! Но ведь прежде, чем это преображение случится, Истанбул должен стать нашим городом. А у нас и вовсе никаких городов нет, мы на становищах живём, кочуем с пастбищ летних на зимние; и снова и снова повторяем этот путь. Городов у нас нет…

— А как же созидание великой державы? — лукаво прищурился старик.

Осман с улыбкой пожал плечами:

— Не знаю, когда это будет!

— А веришь? — Взгляд старого имама сделался цепким.

— Как не верить знамениям Аллаха! — серьёзно отвечал гость.

— Тогда всё будет, всё сделается!

— Да у нас и войска-то нет. Соберём отряды всадников и отбиваемся от врагов! Верю я безоглядно знамениям Аллаха, но я не знаю, как они сбудутся…

— Аллах знает! А ты живи, молись.

— Я запомнил всё, что ты рассказал и показал мне. Сейчас я помню всё это. Но боюсь, что со временем могу кое-что позабыть…

— Если позабудешь нечто, молись, как знаешь, обращай помыслы к Аллаху. Он простит, если ты будешь молиться не всеми положенными словами!..

— Я не всё понял из того, чему ты, отец, научил меня; не все слова были внятны мне…

— Что ж! И в этом нет страшного. Я и сам не всё понимаю. Самое важное — верить в Аллаха и молиться…

— Не забудь, отец, ты обещал подарить мне Коран, когда я буду возвращаться из Коньи!

— Я-то не позабуду, а вот ты… Захочешь ли вернуться в жилище бедного сельского имама после султанского дворца; захочешь ли помолиться в бедной сельской мечети после храмов Коньи?

— Не смейся надо мной! Ты и сам знаешь, я вернусь в это селение, в этот храм, в твой дом! Я намыслил кое-что, но расскажу тебе намысленное мною, когда вернусь. Ты жди!..

Осман уже ехал далеко по улочке узкой, плохо мощённой, а старый имам всё глядел ему вслед в глубокой задумчивости…

Султан Велед

Посольство, возглавляемое Османом, принято было хорошо. Кони, приведённые в подарок, заслужили похвалу. Однако Алаэддин Кейкубад, сын Ферамурза, не преминул показать послу кочевых тюрок превосходство своей столицы…

— Передавай своему отцу благодарность мою! Кони хороши! Но бывают и получше!..

И в султанской конюшне Осману показали дивных лошадей, вывезенных из степей Аравии. Этих лошадей не купили, потому что они были непродажны. Эти лошади уведены были тайно и за немыслимую цену проданы. При взгляде, едва брошенном на них, возможно было сойти с ума от восторга. Глаза этих коней похожи были на глаза красавиц дивных. Шерсть была мягка, тонка и блестела на солнце. Стройные, крепкие, эти лошади казались выкованными из железа. О таких лошадях были слова Аллаха, записанные в Коране:

«Боевые лошади устремляются на врага с раздувающимися ноздрями и с раннего утра мчатся на поле битвы» [212].

При дворе Осман видел много монголов, нарядно одетых. «Правду сказал старик, — подумал Осман. — Это двор монгольских прихвостней! И пусть кони их хороши, а на чьей стороне ещё будет благоволение Аллаха?!..»

И он вспомнил свой прекрасный сон…

В Конье увидел Осман многое из того, что видел ещё его отец в молодости своей. Но увидел и много нового. На холме — хююк, нарочно насыпанном, возвышался дворец султана. В этом дворце жили и правили султаны прежние сельджуков. Много раз пристраивали к основным постройкам новые и новые, много раз украшали покои и стены резьбой красивой. Придворные и родичи султанов также украсили город свой стольный дворцами, в которых жили. С тех пор, как монголы взяли власть, обеднели базары Коньи, но всё же могли поразить воображение такого неискушённого приезжего, как молодой Осман…

Однако были у Османа, сына Эртугрула, свои мысли. Прежде всего побывал он в мечети за холмом. Прекрасным было строение в тени султанского дворца. Полы мечети устланы были коврами, каких не видал Осман даже в юрте своей матери. Но не занимало его мысли богатое убранство. Другое занимало его, другое искал он.

В сопровождении ближних своих людей Осман являлся во всех мечетях города. Он молился с тщанием, но должен был признаться сам себе, что лучше ему было молиться в бедном доме имама в селении Силле…

Осман принялся расспрашивать имамов о молодом человеке, сыне имама такого-то по имени из селения Силле:

— …Он также имам в одной из мечетей Коньи. Я только не знаю, как зовут его!..

Над простодушием Османа даже посмеивались:

— Ты, благородный гость, не знаешь, кого ищешь! Как же мы знать можем этого неведомого тебе человека?!..

Наконец один имам помоложе сжалился над бесплодными усилиями Османа:

— Попробуй поискать в медресе Каратай. Быть может, там сыщешь этого таинственного сына имама из селения Силле!

— Я благодарю тебя, но я не знаю, что такое «медресе»! Ты растолкуй мне!

— Медресе — это духовное училище. Кто выучится там, сможет сделаться имамом, сможет толковать слова Корана…

— И ты выучился в медресе?