Османец

А теперь, думал Хоквуд, когда почти загнанные лошади отдыхали и выигравшие «голубые» охрипшими голосами всё ещё скандировали, радуясь победе, а побеждённые «зелёные» впали в уныние, эти стены даже не будут атакованы — по меньшей мере в обозримом будущем. Ему хотелось хоть бы мельком взглянуть на то, что происходит по другую сторону Босфора, во владениях мёртвого султана.

Толпа вырвалась с ипподрома и направилась в город. Вечерело, но мало кто собирался спать в эту ночь. Люди ходили толпами, в поисках винных лавок. Наиболее осторожные владельцы домов закрыли окна ставнями. В эту прохладную февральскую ночь могли вспыхнуть горячие стычки между «голубыми» и «зелёными»...

— Я думаю, нашего наездника подкупили, — раздражённо сказал Василий Нотарас. Он шёл впереди своих брата и сестры, разглядывая людей в толпе, его белая шёлковая туника развевалась. — Парня надо хорошенько высечь.

— Его следует наказать в любом случае, — согласился Алексей. — Смотри-ка, Кто идёт...

Огненная копна волос Кэтрин Хоквуд плыла над спешащей толпой. Голову Кэтрин венчала шляпа, добавлявшая к её и так «немаленькому» росту ещё два фута...

— Проклятие! С ней родители... — пробормотал Василий.

— Мы должны увести её, — решительно сказал Алексей. Он знал о страсти брата и о его решимости довести дело до конца и по возможности именно этой ночью, поскольку стража будет ослаблена.

Василий, схватив сестру за руку, прибавил шагу. Он шёл напролом, распихивая людей. Ему вслед сыпались проклятия, кое-кто даже выхватывал кинжалы... Но, узнав сына великого дуки, люди прятали оружие, потому что гнев отца этого молодого человека был страшнее императорского. Приходилось терпеть наглость его высокомерных сыновей.

— Энтони! — крикнул Алексей. Энтони Хоквуд обернулся и, увидев Анну Нотарас и её брата, остановился.

— Мы проиграли, — сказал Алексей, — не хочешь залить горе с нами за компанию?

— Конечно... с удовольствием, — согласился Энтони. — Он хорошо говорил по-гречески, так же, как и все остальные члены его семьи.

Энтони застенчиво улыбнулся девушке. Шестнадцатилетняя Анна Нотарас была высокой и очень стройной. Она походила на брата, но черты её лица были гораздо мягче. Глаза — огромные и чёрные — излучали необыкновенный свет. Волосы её, такой же полночной темноты, как и глаза, были собраны в узел и подчёркивали белизну шеи; голову венчала шляпа цвета золота. Широкая чёрная повязка охватывала её лоб и спускалась на плечи, сочетаясь с чёрным поясом на её бледно-розовой шёлковой тунике. На правом плече девушки красовалась зелёная розетка.

«Она самая красивая», — всякий раз при встрече с ней думал Энтони.

Вильям поприветствовал девушку, приподняв серую фетровую шляпу. Он был одет по последней моде — коричневый с золотом жакет до бёдер, серые облегающие штаны. К отвороту его жакета была также прикреплена зелёная розетка.

— Пойдёшь с нами? — спросил Алексей.

— К сожалению, вынужден отказаться. Меня ждут неотложные дела.

— Работа, всегда работа, — улыбнулся Алексей. — Отпустишь ли ты госпожу Кэтрин с нами, под личную ответственность твоего брата?

Вильям, не зная, что ответить, взглянул на родителей, которые прислушивались к их разговору.

— Мы ненадолго, — сказал им Энтони. — Вы ведь всё равно идёте на приём к императору.

Это прозвучало скорее как обвинение, чем напоминание. Джон Хоквуд взглянул на жену. Мэри явно была недовольна, но она не хотела публично оспаривать его отцовские права. По выражению лица Кэтрин Хоквуд понял, что ей хочется принять приглашение. Её глаза блестели от возбуждения...

Внезапно сердце Хоквуда сжалось от мрачного предчувствия, но он не хотел при братьях Нотарас настаивать на своём.

— Идите, но не больше чем на час, — сказал он наконец. — Постарайтесь не попасть в какую-нибудь неприятную историю...

— Конечно, ваша светлость, — пообещал Алексей, склонившись и сняв шляпу. — Даю вам слово: через час они в целости и сохранности вернутся домой.

— Мы отправимся в отцовский дворец, — сказал Алексей, обнимая Энтони за плечи.

— Он не будет возражать?

— Отца нет дома, сейчас он на приёме в императорском дворце. Интересно знать, почему мой отец должен возражать против твоего присутствия в нашем доме? Ведь вы прибыли в Константинополь, чтобы защищать нас...

Энтони не понимал, как следует относиться к словам Алексея Нотараса. Искренен ли он, когда говорит комплименты, или просто подшучивает? Энтони ждал впереди целый час общения с любимой Анной, и он отринул все обиды прочь.