Османец

Обернувшись на преследователей, Энтони сразу понял, что в такую погоду им, очевидно, приходится туго. Если вода обрушивалась на палубу яхты, она должна была заливать и вёсельные отверстия галеры. У экипажа вскоре появится гораздо больше других забот, чем преследование беглецов.

Он поднял вверх румпель, и яхта легко развернулась. Теперь она шла быстрее чем когда-либо, правым галсом держа куре на северо-запад.

Новый курс должен был пересечь курс галеры — на каком это будет расстоянии, зависит от того, как быстро яхта может передвигаться. То, что турки поняли, что сейчас им предоставляется последняя возможность, было понятно из суеты на палубе при приближении к ней яхты. На передней палубе Хоквуд различил людей, заряжавших пушки. Вскоре они окажутся в поле обстрела...

Галера поднималась и опускалась на волнах. Её нос был огромным и обшитым металлом, блестевшим в утреннем солнце, поэтому пушки не могли стрелять напрямую. Нужно было хорошенько прицелиться по яхте, к тому же запалы постоянно гасли. Ещё туркам пришлось потратить полтора часа на перезарядку. На всё это уходило время.

«Хоук» проскочил вперёд, и расстояние между двумя суднами уменьшилось. Галера двигалась на вёслах. Энтони представил себе, как рабы налегают на вёсла, лопасти которых рассекали больше воздух, чем воду. Боцманы в гневе размахивают плетьми, а офицеры выкрикивают приказы, которые невозможно выполнить.

И всё же это длилось недолго. Вскоре первое орудие дало залп, затем второе. Снаряды полетели в разные стороны. Яхта была теперь прямо перед галерой на расстоянии не более полумили: Энтони видел солдат, готовых прыгнуть к ним на борт, как только суда сблизятся.

Барбара, стоя за спиной мужа, вцепилась ему в плечо.

Левая пушка выстрелила. Ядро упало в море не более чем в пятидесяти ярдах от носа яхты. Служанки завыли от ужаса. Ещё один выстрел, и они пойдут ко дну.

Раздался залп. Энтони видел людей, суетившихся у пушки, но турки упустили свой шанс.

«Хоук» был у них на траверзе и направился на северо-запад.

— Мы спасены! — выкрикнула Барбара и бросилась в объятия мужа.

— Попроси женщин прекратить этот вой, освободи Айшу, пусть она выйдет на палубу, — сказал Энтони, целуя жену. — Она должна понять, что мы спасены.

Айша вышла на палубу. Её хаик развевался на ветру. Она смотрела на галеру, которая осталась позади и исчезала из виду.

— Там наши враги, Айша, мы обошли их, — сказал Энтони.

Айша взглянула на него, потом опять на галеру. Затем, подобрав хаик, выбросилась за борт.

Хоквуд был настолько обескуражен, что почти окаменел. Затем он отпустил руль, и яхта легко переменила галс.

Энтони вгляделся в воду, где скралась Айша, но её нигде не было видно. Он помнил, что Айша не умела плавать.

— Парус! — крикнул он Халилу, который мгновенно выполнил приказ хозяина.

Яхта направилась на поиски Айши.

— Энтони! — в тревоге закричала Барбара.

Галера была совсем близко.

Хоквуд всмотрелся в тёмную воду, и яхта легла на прежний курс.

Вновь раздался залп. Ядро не долетело до цели...

— Энтони, — молила Фелисити, — Айша мертва. Ради Бога, подумай: о живых.

Энтони посмотрел на море, но Айши видно не было.

Он вздохнул и снова поднял руль. Халил наладил парус, яхта переменила галс.

— По мнению Айши, я предал священную веру, — сказал Энтони.

— Тебе не в чем упрекнуть себя, господин мой.

— Да, это так, — согласился Энтони. — Просто прибавилась ещё одна смерть, за которую я должен отомстить.

Экипаж яхты был ошеломлён неожиданной трагедией. Мальчики сникли, они любили Айшу и доверяли ей. Энтони был удручён сильнее всех, ведь Айша посвятила свою жизнь ему.

Но времени горевать не было. Погода останется плохой ещё несколько дней, и это только на пользу беглецам. На другой день они миновали пролив Отранто. Затем, сделав несколько длинных галсов, длившихся иногда по двенадцать часов, дошли до Адриатики. Море волновалось, вода много раз заливала каюту, и тогда экипаж начинал вычерпывать воду. Запас пищи подходил к концу, и вскоре им пришлось урезать порции еды и воды. Но ни силы природы, ни испорченные желудки не могли погасить их радость, когда на седьмой день после самоубийства Айши они увидели купола собора Святого Марка.

На яхте не было опознавательных знаков, но необычность её формы выдавала то, что она не венецианского происхождения. У входа в лагуну их уже ждала патрульная галера. Венецианцы, вероятно, помнили рейд Али-паши месяц назад.

— Откуда вы? — спросил кто-то с галеры. — Как зовут вашего капитана?

Энтони сделал шаг вперёд, его голова была непокрыта, поэтому рыжие волосы разлетались на ветру.

— Я Энтони Хоквуд! — крикнул он. — Известен как Хуок-паша. Я из Истанбула.

На галере возникло замешательство. Наверное, они решили, что их враг шёл впереди турецкого флота.

— Зачем ты прибыл сюда? — в конце концов прокричал капитан.

— Я хочу говорить с дожем, — ответил Хоквуд.

Замешательство продолжалось. Теперь флаги были замечены с берега и оттуда им навстречу спешила галера.

— Тогда направляйтесь к центральному причалу и пройдите вдоль него, — проинструктировал капитан.