Османец

Я хорошо понимаю всё это, но теперь настало время решать, какая из этих сил больше угрожает независимости Венеции: папство или Порта. По-моему мнению, это Порта. — Дож замолчал и пригубил вино из бокала, стоявшего на столе. — В Пие V я вижу единомышленника.

Виньеро наполнил другой бокал и предложил его Хоквуду. Энтони только прикоснулся губами к его краям.

— Я верю, — продолжил дож, — как верят и остальные, среди которых адмирал Виньеро, что мы можем нанести решительный удар по туркам только на море. Я думаю, что и ты понимаешь это. Запад посылал бесчисленные армии на Порту, все они были разбиты. В последние тридцать лет турки смогли захватить контроль над морем только благодаря нашему бездействию и разобщённости. За это время они — и ты — создали величайший флот в мире, по возможностям превосходящий любой флот Запада. И всё же этот зверь терпел поражение на море, не так ли?

— Да, — признал Энтони.

— Значит, он снова может быть разбит, если мы противопоставим ему подходящие корабли, мужественных людей и способных командиров. Все они собираются сейчас в Мессинском проливе... но с целью освободить Фамагусту. Как только известие о падении Фамагусты дойдёт до них, боюсь, что этот союз распадётся и адмиралы поведут свои эскадры по домам. Это будет катастрофой, потому что вряд ли такая сила сможет когда-либо ещё собраться. Я решительно настроен не допустить этого, что бы ни думали об этом кое-кто из моих коллег. Я верю, что ты принесёшь большую пользу нашему делу, синьор, если отправишься в Мессину и воодушевишь командиров своей решимостью, чтобы они, преодолев подозрения, вышли в море прежде, чем услышат о Фамагусте.

— Я хочу этого, — твёрдо сказал Энтони.

— Я буду рядом с тобой, — добавил Виньеро.

— Есть ещё одна причина, по которой я хочу использовать тебя, Хоук. Повторю: нам нужны не только корабли, но и командиры, способные разбить турок. У нас таких нет, — подвёл итог Мочениго.

Энтони удивлённо взглянул на Виньеро.

— Адмирал знает, о чём я говорю, — улыбнулся Мочениго. — Победы в морских битвах не обеспечиваются только гениальностью командующих. Они появляются в результате сплава гениальности и опыта. Опыта-то нашим командирам и не хватает, потому что ни один из них не вёл бой с турками. А верховный главнокомандующий... ты слышал о нём.

— Дон Хуан Австрийский.

— Он совсем мальчик и назначен только потому, что Филипп Испанский так захотел. — Мочениго скривил рот. — Испанцы ощутимо превосходят нас по флоту.

— Этого молодого человека ценят в Истанбуле, ваша светлость.

— Может быть, как солдата. В своё время он выиграл несколько битв, но никогда не сражался на море, — подчеркнул Мочениго. — Конечно, он в любом случае останется главнокомандующим. Возможно, будет трудно убедить его принять тебя. Но, если ты добьёшься своего и станешь его советником, наше дело только выиграет.

— Я попытаюсь, — сказал Энтони.

— Это опасная миссия, Хоук. Ты сильно рискуешь. Испанцы могут повесить тебя у всех на виду.

— Я понимаю.

— Мы с Виньеро дадим тебе рекомендации. Сначала я отправлю тебя в Рим. Попытайся убедить Пия V, что ты необходим, и твоё дело наполовину выиграно.

Энтони кивнул.

— Помни и о том, что твоя миссия опасна не только для тебя, но и для меня. В случае неудачи меня поставят к позорному столбу за доверие к предателю, я могу оправдаться только твоим успехом. Твои сыновья будут в опасности, если ты потерпишь неудачу или, более того, задумаешь предательство. Я хочу, чтобы ты понял это, Хоквуд. Твоя жена — моя племянница, об этом родстве ходило много слухов, когда узнали, что её насильно выдали замуж за такого человека, как ты. Твоя семья останется в Венеции до твоего победного возвращения. Поможешь разбить нам турок, проси меня о чём угодно, и если это в моей власти, ты получишь всё, что захочешь. Если ты не вернёшься, погибнув в сражении, твоим жене и матери будут возданы соответствующие почести, а твои сыновья получат приют. Но, если ты предашь нас, клянусь, ты услышишь крики своей жены в аду, куда она отправится вслед за тобой и сыновьями. Ты понял меня?

— Да, — мрачно ответил Хоквуд.

— Это хорошо. Начинай готовиться к поездке. Единственное, что теперь имеет значение, — это время.

Хоквуд отправился во дворец Виньеро, где принял горячую ванну и плотно поужинал.

Одежда не слишком хорошо на нём сидела, но она превратила его из турецкого паши в венецианца благородного происхождения. Парикмахер сбрил Энтони бороду, чтобы его не сразу можно было узнать.

Это было странным ощущением. Как и каждый турок, Энтони носил бороду сколько себя помнил. Взглянув в зеркало, он с трудом узнал себя.

— Ты сильно помолодел, — сделал вывод Виньеро.

— Мне тридцать четыре, — сказал Хоквуд.

— Без бороды ты выглядишь лет на десять моложе. Интересно, как отреагирует твоя жена...