Османы. История великой империи

Если вы думаете, что после казни Мустафы II в государстве надолго установились мир и спокойствие, то ошибаетесь. Султан Мурад не любил сидеть сложа руки (и именно такой правитель требовался для укрепления основ возрожденного Османского государства). Уже в мае 1423 года Мурад приступил к завоеванию Фессалии[69] и прочих областей, которые его дядя Сулейман возвратил Византии. Незадолго до этого венецианцы купили у византийцев Салоники и предложили султану выплату солидной ежегодной дани в обмен на отказ от претензий на город. Разумеется, Мурад отказался, ведь ему совершенно не хотелось иметь в своем тылу потенциально враждебный венецианский порт.

В покорении Фессалии Мурад показал себя правителем, который не отказывается от намеченных целей (история с неудачной осадой Константинополя не в счет – во-первых, нужно было попытаться, чтобы сделать необходимые выводы, а во-вторых, осаду пришлось прервать из-за мятежа, поднятого шехзаде Мустафой). Дело, начатое в 1423 году, было завершено только семь лет спустя, в 1430 году, когда после продолжительной сухопутной осады османы взяли Салоники. Жители города, в наказание за свое упорное сопротивление, были обращены в рабство, а их место заняли переселенные из Анатолии турки, потомкам которых пришлось возвращаться на родину предков в 1923 году.[70]

Противоборство с Венецией оказалось весьма опасным, поскольку венецианцы сразу же начали подстрекать Рим и европейские державы к организации нового крестового похода против османов, а также попытались воскресить Мустафу-челеби (того, который был сыном Баязида I). Новый «Мустафа» ограничился тем, что действовал в Фессалии против султанских войск, сотрясения основ государства ему вызвать не удалось.

Трудности не пугали султана Мурада, а напротив – побуждали действовать еще активнее. Понимая, что в противоборстве с христианами османам можно рассчитывать только на себя, Мурад стремился как можно скорее привести под свою руку земли, отпавшие в смутное время. Труднее всего было вернуть владения сербского правителя Стефана Лазаревича, который после пленения Баязида стал вассалом венгерской короны. Однако изменение расстановки сил на Балканах, достигнутое стараниями Мурада, вынудило Георгия Бранковича, племянника и преемника Стефана Лазаревича, признать османский сюзеренитет. В подтверждение своей лояльности Георгий отдал свою дочь Мару в султанский гарем, а двух сыновей – в заложники, но это не помогло ему заслужить доверие и распоряжение Мурада, который придерживался правила «изменивший однажды, изменит еще не раз» (в свое время Георгий Бранкович служил Баязиду I вместе со Стефаном Лазаревичем).

В 1437 году умер венгерский король Сигизмунд, бывший также императором Священной Римской империи. Воспользовавшись удобным случаем (венграм в тот момент было не до сербов), Мурад к началу 1439 года захватил все сербские земли, после чего границы Османского государства стали соответствовать границам 1402 года – империя вернулась! Вклад Мурада II в воссоздание Османской империи был не меньше вклада его отца Мехмеда I – один воссоздал государство, а другой укрепил его в былых пределах.

Разумеется, всё происходившее на Балканах вызывало в Европе сильное беспокойство, тем более что после вторичного покорения сербских земель султан Мурад обратил свое высочайшее внимание на Белград и Трансильванию. 3 ноября 1443 года близ сербского города Ниш состоялось сражение, ставшее последним и самым крупным из пяти, следовавших одно за другим. Тридцатитрехтысячное войско венгров, сербов и поляков под командованием известного венгерского полководца Яноша Хуньяди и польско-венгерского короля Владислава одержало победу над двенадцатитысячным османским войском, во главе которого стояли бейлербей Румелии Касим-паша и санджак-бей Фессалии Турахан-бей. Поражение османов было обусловлено не численным превосходством противника (не раз побеждали и более сильных), а предательством албанского военачальника Скандербега, под началом которого состояло три сотни всадников. Скандербег передавал Хуньяди сведения о планах Касим-паши и Турахан-бея, а во время решающего сражения перешел на сторону христиан, что сильно подорвало моральный дух османского войска.