Османы. История великой империи

В 1475 году султан Мехмед завоевал Крым, на южном побережье которого находились генуэзские колонии, основную часть полуострова занимало Крымское ханство, а в гористой юго-западной местности находилось княжество Феодоро, основную часть населения которого составляли греки и готы.[80] Крымское ханство стало вассальной османской территорией, а на землях княжества и колоний был создан Кефинский санджак. Одновременно с покорением Крыма османы воевали с правителем Молдавского княжества Стефаном III, который с 1470 года перестал выплачивать дань. Европейские правители повторяли ошибки, совершенные их предшественниками – во-первых, они продолжали действовать против османов разобщенно, а, во-вторых, надеялись, что уж до них-то у османов руки вряд ли дойдут… С Молдавией вышло неудачно. В июле 1476 года молдавская армия потерпела поражение в ключевом сражении, однако король Стефан в сжатые сроки набрал шестнадцатитысячную армию и приступил к партизанской войне, нападая на османские обозы и гарнизоны. Мехмеду пришлось вернуться обратно, но это было не отступлением, а всего лишь паузой. До повторного похода на Молдавию дело не дошло, потому что тремя годами позже Стефан согласился выплачивать дань, понимая, что иначе он лишится своих владений. В том же 1479 году Мехмед завершил кампанию по завоеванию Албании, начатую еще в 1466 году.

Перечисление завоеваний султана Мехмеда может не дать представления о его отдаленных планах, но если взглянуть на карту, то становится ясно, что султан создавал плацдарм для завоевания венгерских, итальянских и германских земель, одновременно укрепляя свои тылы.

В июле 1480 года с высадки десанта у города Отранто, находящегося на «каблуке» Апеннинского полуострова, началась кампания по завоеванию Италии. Осада Отранто сопровождалась нападениями на соседние порты. В распоряжении дерья-беги[81] Гедик Ахмет-паши было около ста тридцати кораблей – огромная сила! – но, утвердившись в Отранто, паша не стал продвигаться дальше, поскольку близилась зима, и увел большинство кораблей в албанские порты, рассчитывая вернуться по весне, но смерть султана Мехмеда, скоропостижно скончавшегося 3 мая 1481 года, положила конец итальянской кампании.

Некоторые историки считают, что Мехмед был отравлен по приказу его старшего сына Баязида, ставшего новым правителем османов. Что ж – вполне могло быть и так, ведь у тридцатитрехлетнего Баязида был младший брат Джем, которому шел двадцать второй год, и если бы Мехмед решил сделать своим преемником Джема (точно так же, как его самого сделал султаном Мурад II), то Баязида ждала бы смерть. В своде законов «Канун-наме», составленном в правление Мехмеда II, среди прочих был закон о братоубийстве: «Тот из моих сыновей, которому достанется султанат, ради всеобщего блага может умертвить родных братьев. Это одобрено большинством улемов.[82] Пусть они [султаны] поступают в соответствии с этим».

В первой половине XVII века султаны перешли от убийства братьев к содержанию их в строгой изоляции, исключавшей любые связи с внешним миром. Отрезанный от мира брат не представлял опасности для султана, но мог бы продолжить династию в том случае, если бы султан не оставил после себя наследников мужского пола. В рамках закона о братоубийстве, широко известного как «закон Фатиха»,[83] было убито тридцать семь султанских сыновей, а двадцать три шехзаде были казнены как мятежники – цифры примерно сопоставимые, показывающие обоснованность этого, вне всякого сомнения, жестокого закона.

Сам Мехмед после смерти Мурада II приказал утопить своего трехмесячного брата шехзаде Ахмеда, причем произошло это в тот момент, когда мать Ахмеда Хатидже Халиме-хатун поздравляла Мехмеда с приходом к власти (окончательным приходом). Казалось бы – зачем торопиться избавляться от младенца, не представляющего никакой опасности для султана, прошедшего джулюс еще при жизни своего отца? На самом деле опасность представляли те, кто мог использовать Ахмеда-челеби в своих целях. Халиме-хатун была дочерью Ибрагим-бея Джандарида или какого-то другого представителя этого влиятельного семейства. Тюркская знать могла попытаться заменить сына рабыни Мехмеда на сына благородной женщины… Нет, лучше уж соблюсти предосторожность как можно раньше (разумеется, убийство невинного малютки представляло собой чудовищную и непростительную жестокость, но мы сейчас следуем ходу мыслей султана, страховавшего себя от возможных потрясений).