Основание. Пятый пояс

— В Первом поясе с такими вещами строже, чем в Империи, — предупреждая следующий вопрос, я сказал. — И да, как родившийся и выросший в Нулевом, я разделяю Империю, Тюремные пояса и Нулевой. Они слишком разные, чтобы считать их единым целым. Возможно, вам, родившимся в Четвёртом или Пятом поясах они кажутся единым целым, но это не так.

Дим неуверенно признался:

— Честно говоря, не задумывался над этим.

Седой буркнул:

— Ну и правильно, что не задумывался. Если задумываться, то голова лопнет. Шестой пояс тоже, вроде как, Империя, а на деле считай, что целиком Альянс.

Я добавил:

— А живущие на землях Альянса на деле бывшие жители Империи, которым победители навязали свои сектантские Указы и обычаи.

Рутгош процедил:

— Мы, кажется, вели беседу о Флаге.

Я отметил, какими взглядами обменялся он с Седым, улыбнулся и согласился:

— Верно. У меня были сложности с местной фракцией и с некоторыми, назовём их привычно, чтобы вам было понятней, союзами той фракции, и я притворялся слабым, а потому не сдал властям трофеи с сектанта, чтобы не вызывать вопросов, как это я, Воин едва второй звезды сумел его убить, а затем… — улыбаться мне расхотелось, и я мрачно закончил, вспомнив, как это было. — А затем я ошибся, меня пришли убивать и захватили мою семью.

Дим нахмурился:

— Семью?

— Да, у меня есть семья и большая. Мама и сестра, бабушка и дедушка по отцу, дядя и его дочь, названые дядя и тётя, которые не дали нам умереть с голоду, названый брат. В тот день теневики схватили мою маму и сестру, которой было всего девять. Иногда, — я вздохнул, — иногда один кулак ничего не сделает против десяти. Мне нужна была хоть какая-то помощь в той битве, и я ухватился за то единственное, что мне оставалось.

Я крутнул Флаг, без слов сообщая, о чём я говорю, вбил его позади себя.

Вокруг больше не было зоны запрета, Флаг будто врос в землю, алое полотнище заструилось на неосязаемом ветру, выпуская из себя тёмный, клубящийся в свете костра дым. Я же негромко произнёс:

— Призываю.

Из клубов дыма выросла фигура Призрака, застыла на месте, но было отчётливо видно, как движутся его глаза, не упуская никого вокруг.

— Старейшина Рутгош скажет, что подобные вещи очень легко выходят из-под контроля, набирают силу и нападают на… — я ухмыльнулся и вновь ввернул так не понравившееся моим слушателям слово, — имперцев. Они не считают их своими настоящими хозяевами, имперцам, то есть нам, — добавил я, видя, как зло сверкнули глаза у Рутгоша, — неизвестны ритуалы и условия их полного подчинения. И старейшина прав, всё так и есть.

Все молчали, даже Рутгош, ждали, что я скажу дальше. И я не стал их подводить. Как там говорил ватажник Гунир? «Байка должна быть красивой, чтобы тебе в благодарность за неё вина проставили в харчевне.» Значит, сделаем красиво.

Я повёл рукой, указывая на Призрака:

— Мы с ним прошли множество битв. Мы бились со Зверями, имперцами, сектантами, Призраками и големами. Он защищал мне спину и охранял моих родных, — повторил ухмылку. — А ещё пару раз пытался ударить мне в спину, и мне пришлось ставить его на место.

Хмык Рутгоша был слышен отчётливо. Следом он шумно отхлебнул вина. Я же добавил:

— Раньше в этом Флаге было гораздо больше душ, сейчас же осталось всего две. То, что я до сих пор могу пользоваться этим оружием, я связываю с двумя вещами: с неправильным ритуалом, который провёл укравший Флаг сектант и с тем, кто стал главной душой Флага — имперец, который не простил сектантам свою смерть.

Седой вдруг сдвинулся, похлопал по камню рядом с собой, и уже через миг Призрак сел рядом с ним. Под изумлёнными взглядами всех остальных искателей Седой сунул Призраку ветку, тот через миг сломал её надвое и отправил одну половину в костёр.

Молчание длилось буквально три вдоха, а затем уже на меня обратились жадные взгляды и меня засыпали вопросами:

— Он помнит своё прошлое, глава? Что он рассказывает? Почему он в наплечнике и с ножами, но босой? Ты не пробовал отыскать тех, кто знает его, глава? А куда он дел тот огромный старый меч?

Я принялся отвечать, посмеиваясь про себя над необычным любопытством собратьев. Вот что значит, когда ты всю жизнь живёшь в Ордене, а затем сталкиваешься с тем, что раньше все вокруг обходили стороной, не задевая даже намёком.

Дим снова подался вперёд и жадно спросил:

— А насколько он вообще разумен?

Всё это время Седой так и продолжал делиться с Призраком ветками для костра, но тут вмешался раньше, чем я успел ответить:

— Да уж не дурней вас. Во всяком случае, глупых вопросов не задаёт, в отличие от.

Дим явно обиделся, сверкнул глазами и уколол в ответ:

— А какой вопрос будет умным, старший Аранви?

— Думаешь, уешь сейчас старшего, да? — глянул в его сторону Седой, а через миг уже глядел мне в глаза. — Скажи, младший глава, а как ты отделяешь его от других Призраков?

— Что? — не понял я и нахмурился.

— Ну как что? — изумился Седой. — Вот сегодня этих Призраков были сотни. Большая часть пыталась нас убить, а один-единственный нам помогал. Как ты его называешь?