Основания девятнадцатого столетия

Вооружившись различными познаниями, проистекающими из одного центрального, мы могли бы рассмотреть вопрос гер­манцев с пониманием и без предубеждений, каким образом приблизительно с XII века происходило его развитие, когда оно начало приобретать четкие очертания, в его непрерывном натиске, вплоть до сегодняшнего дня. Мы даже смеем надеять­ся в некоторой степени неопровержимо преодолеть нашей точ­кой зрения самый крупный недостаток — а именно то, что мы все еще находимся в развитии (следовательно, видим только фрагмент). Однако моя работа относится только к XIX веку. Далее я не буду подробно изображать это столетие, только если более основательно рассмотрю его общие достижения. В данной книге я пытаюсь обнаружить основы действий и ошибочных предположений этого уходящего века, более ниче­го. Не хотелось бы присваивать себе право сделать лишь на­бросок истории культуры всего славяно-кельто-германизма до 1800 года точно так же, как и историческое изображение при обсуждении борьбы в религии и в государстве в течение перво­го тысячелетия. Это не заложено в план данной книги, и я не имею к этому способностей. Я мог бы почти закончить данный том, после того как я четко изобразил самую основную из всех основ — германизм. Я сделал бы это, если бы знал книгу, к ко­торой я мог бы отослать своего друга и коллегу, необразован­ного читателя, для ориентации о развитии германизма до 1800 года во всеобъемлющем и одновременно индивидуализи­рованном смысле. Но я такой не знаю. То, что политической истории недостаточно, совершенно понятно: это было бы то же самое, как если бы физиолог хотел ограничиться знанием остеологии. Еще менее пригодны для указанной цели поя­вившиеся истории культуры, где поэты и мыслители представ­лены руководителями, политическим же формам совсем не уделяется внимания. Это значит изображать тело, не учитывая лежащий в основе скелет. Кроме того, наиболее серьезные кни­ги такого рода рассматривают по большей части лишь опреде­ленные периоды, такие как XVI и XVII века: «Карл» Грюна, «Ренессанс» Буркхардта, «Столетие Людовика XIV» Вольтера и т. д., или ограниченные области, например, «Цивилизация в Англии» («Civilisation in England») Букле (собственно в Испа­нии, Шотландии и Франции), «Rambaud Civilisation Fran9aise, Henne am Rhyn Kulturgeschichte der Juden» («История культуры евреев»), «Draper Intellectual Development of Europe» («Интел­лектуальное развитие в Европе»), «Lecky Rationalismus in Europe» («Рационализм в Европе») и т. д. Литературы очень много, но в ней я не нахожу произведения, изображающего об­щее развитие германизма как живого, индивидуального орга­низма, у которого все проявления жизни: политика, религия, экономика, промышленность, искусство и т. д. — органически связаны друг с другом. Больше всего моим требованиям могла бы отвечать достаточно подробная «Немецкая история» Карла Лампрехта, но, к сожалению, это только «немецкая» история, рассматривающая только фрагмент германизма. Именно в та­ком произведении становится понятно, насколько щекотливо смешение понятий «германский» и «немецкий», оно все запу­тывает. Потому что прямое присоединение немцев к древним германцам заслоняет факт, что не немецкий Север Европы яв­ляется почти чисто германским в самом узком смысле слова и не замечает, что именно в Германии, в центре Европы, про­изошло слияние трех ветвей: кельтов, германцев, славян — в результате чего этот народ получил свою особую националь­ную окрашенность и богатство своих дарований и задатков. Кроме того, теряют из вида преимущественно германский до революции характер Франции и органическое основание оче­видного родства между характером и достижениями Испании и Италии в ранние века и Севера. Как прошлое, так и настоя­щее представляют поэтому загадку. И поскольку нет оценки главных взаимосвязей, невозможно правильно понять жизнь всех тех отдельных людей, которых с такой любовью и пони­манием изображает Лампрехт. Многие считают, что его под­ход охватывает слишком много и поэтому он не нагляден. Но как раз наоборот, ограниченность точки зрения мешает пони­манию. Было бы проще изобразить общее развитие германизма коротко и ясно, как одну из составных частей.

С течением времени произошло развитие германцев в крайне различные, национальные индивидуальности, кроме того, мы окружены различными единокровными братьями, но образуем такое прочно скрепленное единство, части которого настолько безусловно зависят друг от друга, что уже полити­ческое развитие одной страны находится под влиянием и само оказывает влияние, но ее цивилизация и культура не могут быть представлены как что–то отдельное, автономное. Суще­ствует китайская цивилизация, но нет французской или не­мецкой, поэтому нельзя написать их историю.

Временный мост