Основы человечности для чайников

«Это сработает! – пообещал себе Людвиг. – Пусть я не могу использовать свою магию, но могу направить магию боггарта, используя рисунок как маяк. Он меня знает, он меня услышит, отзовется». И всадил коготь себе в ногу. Поглубже, чтобы наверняка.

* * *

На создание рисунка ушло несколько часов. В середине пришлось сделать перерыв на еду, да и просто отдышаться, стереть кровь и подождать, пока ранки немного подсохнут. Потом вырубили свет. Вскоре опять включили – но лишь для того, чтобы в комнату просочилась Диана.

Она была не при параде: в обычном джинсовом костюме, без макияжа, с небрежным, разлохматившимся хвостом.

– У вас график посещений, что ли? – усмехнулся Людвиг, торопливо набросив простыню на горящую от боли ногу. Только-только последнюю линию довел и проверить не успел, насколько ровно получилось. – Отец не заругает?

– Только спасибо скажет, если у меня все получится.

Тон ее Людвигу не понравился. Это у Тимура все эмоции сразу отображались на лице, а Диана была из тех неуравновешенных бестий, которые могут выкинуть что угодно: и гематогенкой угостить, и подушкой задушить. И все – совершенно искренне.

Прямо сейчас Людвиг предпочел бы гематогенку, но не сложилось.

Диана подошла к нему почти вплотную, нисколько не опасаясь нападения. Посмотрела сверху вниз.

– Между прочим, ты мне раньше нравился. Очень нравился. Думаю, из нас могла бы получиться хорошая пара. Конечно, если бы ты вел себя как волк, а не как скотина. А папа сразу понял, что ты нам не ровня, слишком много в тебе человеческого. Полукровка, и этим все сказано. Зря фамилию не сменил, ты явно больше Гаврилов, чем Майер.

– Нам обязательно обсуждать это сейчас?

– Конечно. До этого ты каждый раз убегал, когда я пыталась пообщаться, либо за Тимура прятался, а сейчас-то никуда не денешься.

Это мы еще посмотрим!

Людвиг осторожно накрыл ладонью рисунок, на ощупь проверяя линии. Вроде все в норме.

– Что там у тебя? – нахмурилась Диана, заметив движение. – Этот балбес что-то тебе передал?

– Нет, просто нога болит.

– Дай посмотреть! Почему у тебя кровь на простыне?

– Кровь на полу тебя не смущает?

– Нет. А постельное белье я только вчера из стирки свежее забирала!

«Постельное белье» – красиво сказано. Комплект Людвигу выдали как в поезде – две узких простынки и наволочка. И тощая комковатая подушка, по которой невозможно было определить, перьевая она изначально была или синтепоновая.

– Ну-ка, покажи, что там у тебя! – велела Диана.

Как же не вовремя она заявилась со своей наблюдательностью и медицинскими заморочками.

– Все нормально, Дин.

– Все нормально?! Ты убил двенадцать человек – и говоришь, что все нормально? У меня парень в реанимации – а у тебя все нормально? Почему ты вообще жив? Почему ты валяешься здесь, плюешь в потолок и жрешь дармовую еду, вместо того чтобы как-то пытаться искупить свою вину? Ты должен на коленях передо мной ползать и прощения просить! И не только у меня!

– Мне встать? Тогда подожди, я штаны надену.

Штаны болтались где-то под коленками, надевать их под простыней на ощупь было неудобно, да и не хотелось, так что Людвиг понадеялся, что Диана сочтет предложение шуткой, поорет еще немного и уйдет.

Но она не ушла. Слегка склонила голову набок, раздумывая о чем-то своем, и коротко велела:

– Вставай! На колени!

– Приказной тон – это у вас семейное.

– Да что ты вообще знаешь о моей семье?!

Кажется, это была истерика. Какая-то очень странная, неравномерная истерика, в которой сочетались ненависть и старая симпатия, желание убить и позаботиться, и жалость ко всем вокруг и к себе в первую очередь, и стремление выйти победителем из битвы, в которой противник давным-давно сдался и отказывается продолжать бой.

Диана не заслужила этого кошмара.

Никто не заслужил.

Но кошмар случился, и Людвиг не смог ее предотвратить. Должен был, но не смог. И теперь пытался хоть как-то смягчить последствия.

– Если хочешь, встану. Только… Ты отвернись ненадолго, а то я без штанов.

– Смеешься? Чтобы ты на меня сзади прыгнул и глотку мне перегрыз? Да я глаз с тебя не спущу! Вставай!

Кажется, мироздание решило побить все рекорды по дурацкому стечению обстоятельств. Это могло бы быть смешно, но нет.

Медлить было нельзя. Людвиг прикрыл глаза, смиряясь с необходимостью действовать прямо сейчас. Прочувствовал все линии корявой, болезненной, окровавленной сигиллы. Позвал мысленно: «Эй, боггарт! Слышишь меня? Это ключ к твоему хранилищу, ты должен его почувствовать. Должен меня почувствовать! Ты мне нужен. Я тебя вообще-то однажды спас. Я с тобой всем делился. Давай ты со мной тоже поделишься?»

Сделки с нечистью еще никого до добра не доводили. Раньше считалось, что причина в хитрости и изворотливости посмертных сущностей. Потом решили: все наоборот, они просто слишком тупые и исполняют приказы буквально, не понимая нюансов и полутонов.

Маленький Людвиг, предлагая убежище боггарту, ничего об этом не знал. Он искренне считал, что помогает другу. Безвозмездно.

Взрослый Людвиг недалеко ушел от маленького и почему-то упрямо верил, что ему тоже помогут. Потому что друзья всегда помогают друг другу.

Разве нет?