Основы человечности для чайников

– Конечно поймешь, умная моя девочка. – Он внезапно подался вперед, прижал Ксюху к себе, потрепал по волосам, мягко пропуская пряди между пальцами. – Но ведь и я не дурак, а такие договоренности обычно работают в обе стороны. И у тебя секретов не меньше.

– Я расскажу. Завтра. То есть уже сегодня. После школы, а то это надолго. А потом ты мне.

– Хорошо. Буду ждать. И знаешь… принеси какие-нибудь часы, что ли. А то Дом, похоже, концепцию времени понимает примерно так же, как теорию электричества и водопровода, то есть никак. Даже время суток показывать не хочет.

– Постараюсь не забыть. У нас дома в кладовке лежат старые, такие, знаешь, заводные, с кукухой.

– С кукухой – это отлично! – одобрил Людвиг. – Должна же она хоть где-то быть, а то моя, похоже, улетела.

Интермедия 3. Ученик волшебника

2005 год

Многие идеи кажутся глупостью в тот самый момент, когда приходят в голову. А некоторые – еще раньше. То есть они изначально задумываются как глупость – и именно этим подстегивают, подначивают, требуют: «Ну давай, воплоти нас в жизнь! Или слабо?»

Людвигу было не слабо.

Особенно не слабо ему было под конец выпускного, когда приличные девочки уже разбежались спать, девочки чуть менее приличные упорхнули куда-то догуливать (прихватив с общего стола пару бутылок шампанского), несколько разнополых пар испарились в неизвестном направлении (возможно, вместе), зануда Харитонов прочитал лекцию о вреде пьянства (но никуда не ушел), а Андрюху совместными усилиями погрузили в такси и отправили домой (не факт, что по нужному адресу)… В общем, в тот дурацкий момент, когда оставшиеся в строю выпускники, подогретые алкоголем и праздничной эйфорией, вывалились из кафе, Людвигу море было по колено, а речка – и вовсе по щиколотку.

– А пошли на набережную, – предложил Харитонов на правах старосты (теперь уже бывшего). – Мы после школьного выпускного ходили туда рассвет встречать.

– Точно, ходили! – подтвердил Мишка, окончивший совсем другую школу (и даже в другом городе).

– Ходили, ходили! – загалдели все вокруг, кроме Насти – единственной девушки, продержавшейся до конца гулянки.

Ну как продержавшейся… Это остальным надо было держаться, крепиться и не понижать градус, а ее алкоголь, кажется, вообще не брал. И сейчас она стояла, посмеиваясь, и смотрела на окружающих свысока. В буквальном смысле – росту в ней было за сто восемьдесят сантиметров, плюс каблуки.

– Насть, а ты не ходила, что ли? – удивился Харитонов, который даже в таких вопросах любил точность.

– Неа. У нас в деревне набережной нет, так что мы на кладбище ходили. Оно на верхушке холма было, оттуда вид красивый. Ну, типа первый рассвет взрослой жизни, все дела.

– Не, на кладбище мы не пойдем, – решил за всех Харитонов, – а вот залезть куда-нибудь повыше можно. Откуда у нас самый крутой вид?

– С моста! – сорвалось с языка раньше, чем Людвиг успел осознать, что именно он говорит и зачем. Потому что одновременно с этим ему пришла в голову идея. Та самая, заведомо глупая, но такая притягательная. – Серьезно, пошли на мост! И высоко, и недалеко, и обзор во все стороны!

– Немец дело говорит! – тряхнул головой Мишка.

– Значит, идем, – одобрила Настя, и ее улыбка (кривоватая, слегка щербатая… не голливудская, будем честны, улыбка) дала Людвигу понять, что его идея воистину гениальна.

Впрочем, почти все его идеи были если не гениальны, то близки к тому. И к завоеванию женских сердец это относилось далеко не в последнюю очередь.

Подняться на мост (длиннющий, высоченный, соединяющий две части города) стоило немалых трудов (особенно учитывая количество выпитого), но результат не разочаровал. Свежий ветер трепал волосы, жилые кварталы казались далекой россыпью огоньков, а восточный край неба медленно светлел, разбавляя бледно-розовым густую ночную синеву.

– Сфоткаться надо! – сказал Харитонов.

– Надо, – кивнул Людвиг, уже пару минут искавший повод привести свой план в действие. – А ну, вставайте все сюда, к ограде!

Одногруппники засуетились, собираясь в указанной точке.

– Не помещаетесь! – Мишка протер рукавом объектив старенькой мыльницы, словно надеясь, что от этого что-то изменится. – Ближе давайте, а то я на дорогу вывалюсь. – Вываливать друга под колеса машинам никому не хотелось, поэтому народ сгрудился теснее. – Все равно не влезаете! Немец, что ты сбоку ютишься? Давай в центр!

– Так сойдет? – Людвиг одним движением запрыгнул на узкий металлический парапет и застыл там, раскинув руки.

– А теперь в высоту не влезаете, – флегматично отметил Мишка.

– Майер, спустись немедленно! – зашипел Харитонов.

Настя не сказала ничего, но напряглась, как перед прыжком, словно уже прикидывала, как хватать Людвига, если он начнет падать.

Она, кстати, занималась волейболом, так что вполне могла и поймать.

Падать Людвиг не планировал.

Во-первых, он был почти трезв и в последнюю пару часов к алкоголю прикладывался разве что для вида, чтобы не отрываться от коллектива.