Основы человечности для чайников (СИ)

— Нет, соседка. — Тимур совершенно точно не соврал, но всё равно почему-то покраснел. — Да ты её, наверное, знаешь, она тоже из ваших, волчица, но помельче тебя, рыжая такая.

Рыжую волчицу Людвиг действительно знал. Точнее, он знал даже двух, но фрау Вальд осталась в Германии, да и с чего бы Тимуру краснеть при её упоминании? А местная девочка и вправду была миниатюрная, степная и довольно симпатичная в обеих своих ипостасях.

Они буквально несколько раз пересекались на банкетах и деловых встречах, куда этот таскал Людвига, а родители Дианы иногда брали с собой дочь, чтобы привыкала к обществу. Привыкание проходило довольно успешно: несмотря на юный возраст, девочка строила глазки то одному парню, то другому. Даже Людвига вниманием не обошла.

Он, помнится, ответил, что с малолетками не встречается, и следующую (то есть всю прошлую) неделю она то и дело будто случайно попадалась ему навстречу под ручку с каким-то слащавым мальчиком.

Соседка, значит… Ну-ну!

— Ладно, вернёмся к насущным вопросам: на мост-то ты зачем полез? Только не говори, что прыгать оттуда собирался, потому что твоя рыжая подруга нашла себе другого кавалера.

— Нет. — Тимур снова покраснел, из-за чего «нет» прозвучало совершенно неубедительно. — Я просто… не знаю… Просто хотел побыть один. Совсем один. И сделать что-нибудь такое нетипичное. Доказать самому себе, что я не тряпка, не дурак, не урод косорукий. А получилось, что самый косорукий урод и есть, раз сорвался.

— Я, между прочим, тоже сорвался.

— Ты спрыгнул.

— Сначала спрыгнул, а потом сорвался.

— Ты же не виноват, что руку повредил.

— Ну ещё пожалей меня! — фыркнул Людвиг. — И не смотри такими глазами, словно я что-то выдающееся сделал. То есть я, конечно, молодец, но всё равно накосячил везде, где только можно.

— Я вообще не могу понять, как ты всё это провернул без знаков.

— Почему без знаков? Я целую сигиллу там начертил, да ещё и почти ровную. Векторы, правда, не дотянул, но по бетону вообще сложно, он, зараза, хуже камня — энергию жрёт, как не в себя. С бумагой и то проще!

— А потом, когда летели?

— А когда летели — вот! — Людвиг остановился и, покачиваясь на левой ноге, продемонстрировал Тимуру подошву правого ботинка с нарисованным на каблуке символом. — И на втором то же самое. Жалко только, что одноразовые. И ботинки теперь в приличное место не наденешь.

— Но… Погоди… — На восточном лице мальчишки круглые от удивления глаза смотрелись забавно. Нетипично. — Ты не успел бы это всё начертить, пока падал.

— Конечно не успел бы. Поэтому я заранее начертил.

— Зачем? Ты же не мог предвидеть, что придётся прыгать с моста. Или…

— Подстраховался. Выпускной, знаешь, такая штука — там всякое случается. Вдруг бы подо мной сцена проломилась во время вручения диплома?

— А если бы в самый ответственный момент свет погас, ты бы активировал какой-нибудь знак, зашитый в воротник рубашки?

— Нет, на такой случай у меня в телефоне фонарик есть. Кстати, нам сюда.

Тимур развернулся в указанном направлении и недоверчиво уставился на кривоватый дощатый заборчик. Когда Людвиг пинком распахнул калитку и жестом пригласил спутника во двор, недоверие невольно прорвалось наружу:

— Ты реально здесь живёшь?

— Да, а что? Не хоромы, но мне нравится.

На участке, заросшем сорняками, стоял дом — старый, деревянный, ещё дореволюционной постройки. Фундамент давным-давно перекосило, выправлять его никто не спешил, поэтому здание слегка заваливалось набок. Окна первого этажа, забранные ставнями, почти касались земли, а лестница на второй зияла проломами вместо некоторых ступенек.

Там, наверху, располагались две квартиры: в одной жил Людвиг, в другой — застенчивый и безобидный алкаш Василий, изредка заходивший поклянчить денег на бутылку. В редкие моменты трезвости Василий писал картины, продавал их базарным перекупщикам, раздавал долги, а потом снова уходил в запой.

Внизу жили семья из двух старичков, которые выглядели даже древнее дома, и тихая женщина со скрипкой. Скрипку Людвиг иногда слышал, женщину — никогда, и всерьёз подозревал, что она немая.

— Шутишь? То есть… — Тимур взял себя в руки и усилием воли проглотил все глупости, готовые сорваться с языка. А жалко, Людвиг уже приготовился их выслушать. — Я не хочу сказать ничего плохого, всякое в жизни случается, но я думал, что… Ну, ты же на Гаврилова работаешь. Неужели он платит тебе так мало, что невозможно нормальное жильё найти?

А, нет, не все! Часть глупостей всё-таки уцелела!

— Он мне вообще не платит. Да не трусь, пошли, внутри не так плохо. И мне правда здесь нравится. Вокруг дерево, всё живое, воздух свежий, а не как в бетонных человейниках. И всегда можно по двору побегать, лапы размять.

— А соседи знают, что ты превращаешься в волка?