Основы гуманной педагогики. Книга 5. Учитель

«Философ» насторожился: вопрос кардинальный, философский, но откуда старый учитель извлечет ответ – из своего разума, отшлифованного 55-летним стажем, или из своего сердца, пережившего море разочарований?

Но юная коллега получила ответ из совсем другого источника, что есть прописное заблуждение, выдающееся за истину авторитарного сознания. Мэтр ответил с выражением последней инстанции авторитета:

– Зачем вам, милая девушка, мучиться такими вопросами. Задайте себе вопрос более важный: насколько глубоко владеете вы предметом и методикой его преподавания?

У юной коллеги как будто подрезали крылья, а «философ» подумал с досадой: «Вот, оказывается, с чего начинается учитель у старого мэтра – с предмета!»

Юная коллега осторожно начала строить второй вопрос:

– Я часто наблюдаю за вами и вижу: на лице вашем постоянная тревога, всегда спешите, чтобы успеть, часами проверяете тетради с контрольными, погружены в составление бесконечных планов и отчетов, думаю, из-за нехватки времени не успеваете читать новые романы, смотреть хорошие фильмы и спектакли. Так вот, скажите мне, уважаемый учитель, довольны ли вы своей судьбой, гордитесь ли вы, что называетесь учителем? И вообще, в чем счастье учительской жизни?

«Ничего себе юная коллега! – подумал „философ“. – Действительно, в чем учительское счастье? Может быть, услышу сейчас!»

И услышал:

– Милая девушка, по секрету вам скажу, – и старый учитель воспользовался указательным пальцем, чтобы придать своему наставлению внушительность, – нет такого счастья – учительского, это приманка для таких наивных, как вы. Есть только личное счастье. Для вас это будет женское счастье. Вы молодая и красивая. Найдите преуспевающего молодого человека, выйдите за него замуж, рожайте детей и отдавайтесь удовольствиям и увлечениям.

Юная коллега покраснела до ушей, а «философ» возмутился грубостью старого учителя. И этот человек есть наставник молодого поколения!

Она овладела собой и начала чеканить следующий вопрос:

– Вижу, как учителей все больше ограничивают в своем творчестве. Инструкции, приказы, постановления, стандарты, технологии, штампы, проверки, аттестации и всякого рода ограничения, спускаемые с верхних этажей власти и насаждающие в учителе страх, лишают его стать творцом педагогического процесса. Учитель в клетке творческим не станет. А как ему сохранить в себе личность без творчества? Скажите, уважаемый учитель, находите ли вы лазейки, чтобы вырваться на свободу и взлететь в творческом порыве вместе со своими учениками?

Уважение «философа» к юной коллеге удесятерилось, но надежда, что она получит достойный ответ на свой вопрос, исчезла. Так и случилось: теперь уже не мэтр, а «мэтр» (так для себя записал «философ»), насмешливо ответил юной коллеге:

– Видно, что у вас, барышня, нет жизненного опыта. Кто ищет свободу творчества, тот беду ищет. Свобода творчества в учительской жизни наказуема. А чем хуже, если такая красивая девушка, как вы, будет сидеть на жёрдочке в золотой клетке и чирикать как канарейка? Разве мало радостей от трелей канарейки достается людям?

У молодой коллеги исказилось лицо, но она проявила характер и довела свое общение с «мэтром» до финала. Она напряглась и изложила последний вопрос. «Философ» же, слушая ее, восклицал в сердце: «Ай да молодежь! Ай да юная коллега!»

– Вижу учителей, их совсем немного, они улыбаются, они дружелюбны, открыты, вокруг них постоянно толпятся ученики. Речь этих учителей всегда в защиту детей, они не любят слов – «неуспевающий», «необучаемый», «трудный», «отстающий», «малоразвитый» и т. п. Говорят они о духовном, о гуманности, о законе любви, о творящем терпении. Свою педагогику они называют гуманной. У них свои способы и методы. Другие смотрят на них с подозрением, иногда с насмешкой, а то и проявляют враждебность. Скажите, уважаемый учитель, почему вы не с теми, кто в меньшинстве? Вы не верите в гуманную педагогику, ибо считаете, что Истина одна и она в ваших руках, или вам трудно перестраивать себя? Что же вы мне посоветуете: включиться мне в ряды учителей гуманной педагогики и тем самым уже в своей ранней педагогической жизни набраться опыта в этом направлении, или же сторониться их, даже бороться против них?

«Да, сейчас она выведет его на чистую воду», – подумал «философ».

«Мэтр» задержался с ответом. Конечно, он понял, что его «объяснения» скорее отдалили юную коллегу от его мыслей и позиции, чем приблизили хоть на йоту. Он почувствовал злобу к «барышне». Такой же взгляд он бросил на нее и отрезал:

– Вы обойдетесь и без моего совета!

Лицо юной коллеги было суровым и решительным, а не как вначале – доброжелательным и вопрошающим.

Она встала.

– Спасибо… Разумеется, теперь я лучше разберусь сама, – сказала она и направилась к своему месту. А «философ» завершил свою зарисовку с натуры словами: «От потухшего сознания надо отойти… Юная коллега больше не подойдет к „мэтру“ со своими вопросами».

Перерыв заканчивался.