Основы языческого миропонимания

В целом шаманский посох символизирует вселенское дерево, соединяющее и олицетворяющее разные сферы Мироздания. У ряда сибирских народов (селькупов, кетов и др.) он имел в верхней части древовидную развилку. В Бурятии дерево, от которого отнимали часть для изготовления шаманской трости, становилось священным. Если оно хорошо росло, ветвилось, давало здоровые побеги, то трости (посоху) приписывали особую магическую силу, а судьба шамана обещала быть удачной (Галданова Г. Р., 1996. С. 103).

Шаманские атрибуты изготовляли обычно сородичи шамана, хотя бывали и отступления (например, у селькупов, ненцев). Часть работы выполнялась женщинами, часть — мужчинами. Так, при изготовлении бубна женщины выделывали шкуру, натягивали и пришивали ее на деревянный обруч, украшали бисером (если этого требовала традиция). Мужчины делали деревянные части бубна, срабатывали обруч, выковывали металлические подвески и пр.

Наконец, новый бубен готов. Однако это еще не дает шаману права на камлание. Надо «оживить» бубен. Ритуал «оживления» шаманских атрибутов отмечен у селькупов, кетов, якутов, эвенков, алтае-саянских тюрок (шорцев, кумандинцев, челканцев, тубаларов и др.).

В селькупском варианте ритуал «оживления» бубна длился от семи до десяти дней и обычно приурочивался к весеннему прилету птиц. Шаман показывал в процессе камлания, как идет в лес, отыскивает место, где росли деревья, из которых сделаны обод бубна и колотушка. Далее шаман с помощью духов собирает все части этих деревьев, вплоть до мельчайших щепок, и складывает в одну кучу на «болоте», где проживает Ылында-кота — «Старуха-мать», одна из наиболее почитаемых селькупских богинь.

На второй день шаман «представлял», как ищет в лесу место, где родился олень, шкура которого была использована для бубна и колотушки. Он высматривает все таежные закоулки, где олень ходил в течение жизни и где был убит. Надо было собрать всё до единого — каждый потерянный им волосок, каждый сброшенный рог, каждую кость, каждый кусочек плоти. Одной из самых трудных и ответственных задач было поймать душу оленя. Случалось, что все предпринимаемые шаманом попытки оказывались неудачными; тогда, после седьмой попытки, обряд «оживления» бубна надо было начинать сначала.

Третий день посвящался воскрешению собранных остатков оленя. Шаман поливал их водой, и из собранной кучи костей, рогов, шерсти и прочего как бы получался «живой» олень. Шаман «помогал» ему встать, водружал в чуме, напротив входа, «шаманское» дерево, вешал на него бубен, который с этого момента сливался с образом воскресшего оленя.

В последующие дни совершались камлания, посвященные поездке шамана на оживленном бубне-олене в мифическую страну «семи «солнц»; при этом шаман имитировал переправу через реки, моря и озера, добывание краски для разрисовывании бубна и колотушки, собирание камешков для внутренней полости бубна и пр. Через несколько дней шаман в сопровождении духов-помощников прибывал в жилище двух кузнецов и т. д. Наконец, путник достигал страны «семи солнц», где росло вселенское дерево, олицетворяющее структуру и смысл Мироздания. Здесь путешественник приносил обильные жертвоприношения, после чего возвращался со своими духами на лодках по реке к «болоту», от которого начиналось путешествие. На этом многодневный обряд заканчивался (Прокофьев Г. Н., 1930).

У алтае-саянских тюрок «оживление» бубна проходило по несколько иному сценарию. Шорцы, например, совершали обряд «оживления» не весной, как селькупы, а осенью, когда созревал ячмень, необходимый для приготовления жертвенной браги — «абырткы». «Оживляемый» бубен к этому времени был готов, но еще не украшен. Шаман рассказывал и показывал, как заготовлялось в лесу дерево для поделки разных частей бубна, повторял все разговоры лиц, участвовавших в этой заготовке, воспроизводил все их движения.

К этому времени жертвенная ячменная брага была уже готова и ждала участников церемонии в углу жилища в двух больших туесах. Рядом в берестяной коробке лежали девять пресных вареных лепешек, предназначенных для угощения духа-хозяина бубна. Сначала шаман брызгал жертвенной брагой на обод бубна, после чего тот «оживал» и устами шамана рассказывал, как он жил в лесу, будучи деревом, в чем был счастлив, как страдал от голода и других невзгод. В заключение своего рассказа обод обещал хорошо служить шаману.

Потом шаман окроплял брагой кожу, обтягивающую бубен, и тогда «оживал» марал или олень (в зависимости от того, чья кожа пошла на бубен) и тоже «рассказывал» свою биографию: о рождении, родителях, детских годах, зрелом возрасте, о том, чем питался, в каких местах бывал, когда и при каких обстоятельствах погиб от руки охотника. Завершив историю своей жизни, он тоже давал обещание хорошо служить хозяину.