Основы языческого миропонимания

Вместе с тем мне представляется, что до железного века роль бубна как средства медитации мог выполнять ритуальный (в том числе погребальный) сосуд. Я имею в виду, в частности, западносибирские сосуды эпохи бронзы с богатой и своеобразной солярно-астральной орнаментацией и подчеркнутой зональностью орнаментальной схемы. Ярким образцом такой керамики являются самусь-ские, абашевские (баланбашские), андроновские (федоровские), еловские ритуальные сосуды. Думается, что их смысловое значение может быть расшифровано исходя из семантики шаманских бубнов. И те, и другие — ритуальные предметы, причем весьма близкие по облику, так как в их форме мы наблюдаем сходное сочетание плоскости и сферы; те и другие (шаманские бубны безусловно, ритуальные сосуды — почти наверняка) несут в своей орнаментации идеи, так или иначе связанные с представлениями о Вселенной; любопытно также, что в некоторых шаманских действиях место бубна занимал сосуд — например, у кетов (Анучин В. И., 1914. С. 31), у селькупов (Прокофьева Е. Д., 1981. С. 68), у якутов (Романова Е. Н., 1997. С. 17), у сургутских остяков (Карьялайнен К. Ф., 1996. С. 206) и др.

Все эти (и не только эти) данные позволяют признать родственность древнего ритуального сосуда и шаманского бубна, что дает право допустить сходство их семантических смыслов. Одним из назначений бубна было обеспечить шаману (точнее, его шаманской душе) возможность путешествия по мирам Вселенной. Так называемая «модель Мира», изображаемая на шаманских бубнах, являлась своеобразным путеводителем, которым шаман руководствовался в своих странствиях.

Видимо, в эпоху бронзы те же функции, что и бубен, выполняли ритуальные сосуды, в том числе те из них, что помещались в могилу умершего. Они, как и более поздние шаманские бубны, могли не только быть «картой» Мира, но и служить транспортным средством, а также своеобразным «компасом», при помощи которого душа умершего перемещалась в ту или иную уготованную ей сферу потустороннего мира. Здесь уместно вспомнить, что у известной нам славянской Бабы Яги основным транспортным средством была ступа, которая, в общем-то, является разновидностью сосуда. Думается, что резкий упадок рисованной геометрической солярно-астральной орнаментации на западносибирской керамике после перехода к железному веку мог быть связан с тем, что в этот период астральная культовая символика «перебирается» со стенок сосуда на шаманский бубен.

Гончар, как и кузнец, приравнивался в Сибири к сакральным личностям. Горшечницу у якутов не могли «съесть» ни кузнец, ни шаман. Отсюда — якутская поговорка: «Первый горшеня, первый кузнец и первый шаман — родные братья» (Романова Е. Н., 1997. С. 41).

Шаманская колотушка в определенных ритуальных ситуациях могла заменять бубен. Она, как и бубен, несла весьма сложную смысловую нагрузку. Селькупский шаман, камлая на Верхний мир, пользовался колотушкой, обтянутой шкурой оленя; камлая на Нижний мир, брал колотушку, обтянутую шкурой медведя; путешествуя в мир вод, вооружался колотушкой, обтянутой шкурой выдры.

В шаманских путешествиях колотушка использовалась как стрела (когда бубен превращался в лук), как меч (когда надо было вступить в рукопашный бой), как весло (если бубен представлялся лодкой), как плеть (в тех случаях, когда бубен играл роль верхового коня).

Одновременно колотушка являлась гадательным предметом. В начале или в перерывах камлания шаман обычно «ворожил» на колотушке: подбрасывал ее и по тому, как она упадет, определял, кому и какая будет удача, кто умрет, кто родится, кто женится, кому чего следует остерегаться.

Колотушка использовалась и как медицинский инструмент. У селькупов во время лечебного камлания шаман извлекал ею забравшегося в человека злого духа или, касаясь колотушкой головы больного, водворял душу обратно в человека (Прокофьева Е. Д., 1981. С. 45). Сибирские тюрки, кроме всего прочего, пользовались колотушкой в качестве ложки-кропильницы. По мнению Э. Л. Львовой, поддержанному А. М. Сагалаевым, само слово «кам», «камлать» этимологически выводится из тюркского названия колотушки (Сагалаев А. М., 1991. С. 48).

Не менее богат и многозначен в смысловом отношении шаманский посох. Он мог заменять бубен, особенно у молодых шаманов в начале их шаманской деятельности. Вместе с тем посох был знаком силы и достоинства шамана. В мифологической интерпретации посох нередко выступает инструментом преобразования Мира. «Посох, — замечает А. М. Сагалаев, — первое орудие, упоминаемое в космогонических мифах урало-алтайских народов Западной Сибири, первый атрибут божества, используемый в процессе «достройки» Мира. Им разверзается Земля, в недрах которой оказывается сокрыт иной мир… Удар посоха о землю как бы ставит точку в длительном процессе мироустройства, отмечая одновременно и вход, и выход, связывающий подземный мир с остальными частями Вселенной» (Сагалаев А. М., 1991. С. 37–38).