Основы языческого миропонимания

У якутов на весенних и летних общественных ритуальных праздниках иногда были задействованы «белый» и «черный» шаманы. Первый стоял (или шел) лицом к востоку, был одет в шкуру белого жеребенка и шаманил около белых березок с зелеными листьями. Второй же был ориентирован на запад, одет (в отличие от «белого шамана») в шаманский костюм, шаманил около жеребца черно-пегой масти и совершал жертвенные кропления дырявой ложкой (Худяков И. А., 1969. С. 262).

«Белые шаманы» практически не болели шаманской болезнью. Якутский «белый шаман», в отличие от «черного», не сопровождал свои действия чрезмерной отдачей физической и психической энергии. Он апеллировал к богам и духам не столько от имени отдельных лиц и групп, сколько от общества в целом. «Служил только добру, высшим богам. У него не было шаманского костюма и бубна, он носил белую одежду…, никогда не общался с дьявольской силой, кровавых жертвоприношений не делал, не резал скотину в жертву, а посвященную же небожителям скотину берегли, на ней не ездили, по возможности холили» (Габышев Е. С., 1992. С. 99).

Алтайские «белые шаманы» камлали лишь летом, в теплую погоду, поскольку зимой небо «замерзает», и Верхний мир становится недоступным для посещения. Они, как и их якутские «белые» собратья, не имели полного набора традиционных культовых принадлежностей. Так, у них, в отличие от обычных и «черных» шаманов, не было специального костюма — маньяка. Они камлали в обычном халате, к спине которого пришивали три белые ленты, спускающиеся до полу (Анохин А. В., 1924. С. 38). «Белые шаманы» у алтайцев так и назывались — «безманьячные» («маньяк йок»).

Сложнее разобраться с «черными шаманами». Дело в том, что колдуны, т. е. культовые лица, связанные в основном с Нижним (и земным) миром, были практически у всех сибирских народов. Кеты говорили о своих колдунах так: «Он видит вверх не выше взлета летучей мыши, а вниз глубоко» (Алексеенко Е. А., 1981. С. 124).

Все шаманствующие женщины-аборигенки были скорее колдуньями, чем шаманками, потому что не имели права камлать на Верхний мир. Даже если в каких-то исключительных случаях они допускались в верхнюю сферу (например, у кетов), то не выше первой (самой нижней) ступени неба. Что касается колдунов-мужчин, то они воспринимались как «черные шаманы» лишь там, где были «белые шаманы», т. е. преимущественно у тех же алтае-саянских тюрко-монголов, якутов и бурят. Кстати, «черные шаманы» (колдуны), как и женщины-«шаманки» (колдуньи), не могли подниматься выше первой ступени неба, да и то небесные духи, обнаружив их там, сразу же сгоняли обратно вниз (Васильев В. Н., 1909. С. 281).

Впрочем, возможности шаманов, имеющих право камлать на Верхний мир, тоже были не беспредельны. У якутов самого верхнего (девятого) неба мог достичь лишь очень сильный шаман; средний же «долетал» только до шестого неба. Большинство алтайских шаманов, по А. В. Анохину, были способны преодолеть лишь первые пять небес (Анохин А. В., 1924. С. 9); связь с более высокими этажами осуществлялась через духов-посредников. Однако самые знаменитые алтайские шаманы («белые?») были в силах пройти все девять или двенадцать небес и предстать перед Ульгенем непосредственно (Вербицкий В. И., 1893. С. 75).

Женщины-«шаманки» и нижние духи женского пола считались более «темными», чем «черные шаманы»-мужчины и нижние духи мужского пола. У алтайцев, замечает в этой связи М. Элиаде, «шаманки всегда "черные", поскольку они никогда не предпринимают путешествии на небо» (Элиаде М., 1998. С. 149). Столь же примечательна «дискриминация» темных духов женского пола, обитающих в Нижнем мире. Так, если «железноголовые» сыновья алтайского хозяина Нижнего мира Эрлика характеризуются в шаманских песнопениях и призывах в достаточно выгодном свете, то дочери Эрлика представлялись злобными, уродливыми существами, не имеющими никаких положительных качеств:

Без коленных чашечек — изгибающиеся.
Без штанов — голозадые,
С лицами черными, как клей…
Бесстыдные, насмешливые,
С вульвами, как земная трещина…
Задницами виляющие,
Грудями болтающие
Девять черных равных дочерей Эрлика…

(Анохин А. В., 1924. С. 9)

На тюркском Алтае в ритуалах, обращенных к небу, женщины, как правило, вообще не участвовали. Так, при вступлении в супружество акт посвящения Ульгеню коня светлой масти совершался от имени мужа. Присутствовать на этой церемонии могли только мужчины. Женщине садиться на «небесного коня» было строго запрещено (Вербицкий В. И., 1893. С. 43).