Основы красноречия. Риторика как наука и искусство убеждать

Помню в детстве

Часто вспоминаю, как в деревне моя бабушка пекла ржаной хлеб, и как будто окунаюсь в мир детства. Еще во дворе я чувствую ни с чем не сравнимый аромат и понимаю, что на столе меня уже ждет свежеиспеченное чудо. Радостно вбегаю в дом и беру в руки теплую буханку. Ее только что достали из печи! Отрезаю горбушку… Какая же у нее твердая, хрустящая корочка! Посыпаю крупной солью… Затем чищу зубчик чеснока и натираю им румяные бока хлеба. Весь дом наполняется аппетитным запахом. Я жадно откусываю кусочек и смачно жую его! Чеснок приятно пощипывает язык и небо. Не дожидаясь пока все во рту будет гореть, беру с окошка оставленный дозревать на солнце помидор. Как сейчас вижу его розовато-оранжевый бок с зелеными прожилками. Радуюсь его причудливой форме, ведь именно такие помидоры я люблю больше всего! Лизнув бочок, макаю его в соль и наслаждаюсь кисловато-соленой мякотью томата. Вот оно – счастье! Помню, как бабушка с улыбкой смотрит на меня. Кажется, эта простая еда была самой вкусной, а счастье самым безмятежным!

Угощайтесь!

Доводилось ли вам когда-нибудь видеть грузинское застолье? Это не просто ужин в кругу друзей, а особый ритуал, некое священное действо. Издревле гость в Грузии считается посланником Бога.

Грузинская кухня удивительно богата и разнообразна. «Грузинский стол похож на грузинскую песню: мы поем на разные голоса, но объединяемся в хоре…» – так говорил один из героев романа Чабуа Амирэджиби «Дата Туташхиа». Хрустящий грузинский хлеб, острые сыры, многообразие приправ и соусов – все это делает вкус блюд неповторимым. Сами названия звучат, как музыка: сациви, чахохбили, лобио, сацебели, сулугуни… Но разве прелесть грузинского застолья только в этом?

Давайте мысленно перенесемся в Кахетию. Уединенный уголок, по склонам гор разбросаны деревни, а вокруг – бескрайние зеленые луга и виноградники. Красоту этой природы трудно передать словами. Говорят, когда Бог расселял народы, грузинам земли не досталось. И тогда он отдал им ту, которую приберегал для себя. Образ этого края как райского уголка вошел в русскую культуру еще в XIX в. со стихами Пушкина и Лермонтова.