Особая зона

…Чёрт побери, у них тут что: под каждой елкой члены-корреспонденты сидят? А я-то поначалу решил, что мужик, окликнувший меня, просто состоит в очередной хозяйственной смене посёлка. Кормит булочками и кофе всех желающих.

9

Меня удивляло странное отсутствие любопытства у людей, которых я уже встретил по дороге. Мой новый родственник тоже не стал расспрашивать меня, кто я и откуда, лишь спросил, куда я направляюсь. На мой ответ – к Диктатору, коротко объяснил, как того найти:

– Пройдешь к производственному зданию, это самое большое сооружение на острове, войдешь вовнутрь и спросишь у первого встречного. Тебе покажут, как найти Диктатора. Провёл бы тебя сам, мне тоже нужно встретиться с ним, но ещё час придется проторчать здесь, в Совете. Видишь ли, демократия тоже имеет свои минусы. С большинством вопросов, которые здесь решают на дежурствах члены Совета коммуны, на «материке» спокойно бы справился рядовой клерк, но с этим приходится мириться. Поскольку ты новичок на острове, то должен сразу понять: самое сложное в нашем островном «коммунизме» – это если, не дай бог, кто-то посчитает, что его ограничивают в правах, что равноправия на острове нет.

– Сложнее, чем научная работа?

– Безусловно. Главное – изгнать дьявола внутри себя.

– Дьявола нужно понимать дословно?

Леонард махнул рукой:

– Конечно, нет. Верующих на острове не больше пяти процентов. Диктатор давно пробивает вопрос, чтобы поставить на острове хотя бы часовню, но Совет коммуны большинством голосов рубит эту идею. К тому же, нужно понимать: в обычном понимании верующих у нас почти что нет. Это же учёные. Не могут же они верить в бородатого деда на небесах? Им храм не нужен, их бог другой. Не удивляйся, если кто-нибудь тебе признаётся, что он зороастриец. Вот и понимай – то ли верует он, то ли просто прикалывается.

По дороге я размышлял, с чем связано это отсутствие любопытства у коммунаров. И нашёл простой ответ: очевидно, коммуна работает на оборонную промышленность. Здесь все привыкли, что не следует задавать вопросы, которые прямо тебя не касаются. Судя по всему, и мне не нужно пытаться что-либо узнать о характере научных разработок на острове. В этих делах коммуны, очевидно, и сам президент осведомлен прекрасно. А моя задача – изучить социальное устройство коммуны, попытаться определить, насколько она жизнеспособна и способна ли к дальнейшему саморазвитию без новых вливаний олигархического капитала.

Диктатора я нашёл без труда. Пятиэтажный производственный корпус оказался массивным зданием с внутренним двором, куда выходили комнаты со всех этажей, образуя цепи коридоров.

К моему удивлению, кабинет Диктатора был у самого входа в здание. Я толкнул дверь, ожидая увидеть за ней обычный «предбанник» с секретаршей-цербером, но ни предбанника, ни секретарши не было. В громадной комнате сидел за столом маленький, толстый человечек и отчитывал молодого парня в рабочей спецовке. Сначала я подумал, что ошибся, но над головой человечка висела та же табличка, что и на двери: «Диктатор». И больше ничего, ни имени, ни фамилии. В комнате также стояло ещё полдюжины столов и десяток стеллажей, и все они были доверху забиты какими-то деталями и приборами.

– Лев Тигранович, – канючил парень в спецовке, – честное слово, в последний раз, простите.

– Вот архаровец, – удивлённо сказал Диктатор, обращаясь почему-то уже не к парню, а ко мне, – знаешь, что учудил? Повадился к незамужним женщинам лазить в общежитие. И если бы к одной лез, а то сразу к нескольким. У нас в общежитиях по одному человеку в комнатах живут, вот он этим и пользуется. Допрыгается, что какой-нибудь кандидат наук со значком мастера спорта по боксу его поймает и яйца отрежет. Что тогда бедному Льву Тиграновичу делать? Вертолёт вызывать и везти этого мерзавца в Москву яйца пришивать? Это ж каких деньжищ стоит? Или оставить его кастратом и поселить, в назидание, в женском общежитии? Как ты думаешь? – снова обратился он ко мне.

– Не гуманно, – улыбнулся я. – У вас ведь и женщины учёные, так? Придумают для парня какой-нибудь искусственный фаллос и замучают до смерти.

– То-то и оно. Знаешь, как поступим? Совет мне его спихнул, а мы обратно спихнем – на их усмотрение. Сейчас позвоним, есть ли кто в Совете? – он взял сотовый.

– Не звоните, там Леонард Петрович, я знаю.

– Иди, кайся, – сказал он парню в спецовке. – И снова повернулся ко мне. – А вы тут по какому вопросу?

– Меня президент на остров прислал.

– Вот видишь, – маленький диктатор снова обращался к парню, который выходил из кабинета. – Сам президент нашими делами интересуется, а ты шкодишь. Может быть, мы тебя насильно женим? Раньше это называлось комсомольской свадьбой.

Парень испуганно посмотрел на нас. Видимо, это было для него самым страшным наказанием.