Особенности языка и стиля прозы братьев Стругацких

Во введении раскрываются актуальность и новизна исследования, намечаются его цели и задачи, определяется теоретическая и практическая значимость данной работы, выдвигаются положения, выносимые на защиту.

В первой главе исследуются теоретические предпосылки к выделению жанра научной фантастики, рассматривается место творчества братьев Стругацких в контексте советской научно-фантастической литературы.

Во второй главе рассматриваются лексические новообразования братьев Стругацких, а также употребляющиеся в их произведениях личные имена. Единицы лексико-словообразовательного уровня характеризуются с учетом типа фантастической прозы.

В третьей главе исследуются особенности описаний фантастических феноменов, характеризуются способы их ввода в контекст и устанавливается их зависимость от типа изображаемого фантастического мира.

В заключении подводятся итоги наблюдений и намечаются перспективы дальнейшего исследования проблемы.

Глава 1. Творчество братьев Стругацких в контексте жанра научной фантастики.

1.1. К вопросу о термине «научная фантастика»

Каждый читатель интуитивно ощущает некое принципиальное отличие между такими произведениями, как «Нос» Н.В. Гоголя и «Человек-амфибия» Александра Беляева или между написанной А.С. Пушкиным сказкой о Золотой Рыбке и романом Г. Адамова «Тайна двух океанов» Очевидно, что произведения, являющиеся вторыми компонентами двух представленных нами пар, - литературные явления одной разновидности. У данного явления существует несколько названий; самое распространенное из них - научная фантастика. Этот термин является неточным переводом английского обозначения science-fiction - буквально 'научная беллетристика'. Впервые он был использован X. Герснбеком в журнале «Science wonder stories» в 1929 году. Русский перевод 'научная фантастика', несмотря на неполную эквивалентность английскому оригиналу, вполне точно передает сущность реалии - обязательное присутствие в произведениях, относящихся к данной жанровой разновидности, элемента необычности, небывалости, фантастичности.

Американский же термин более точен, если можно так выразиться, генетически: он содержит в себе отсылку к творчеству одного из родоначальников жанра НФ Жюля Верна, называвшего свои произведения «романы о науке». Именно так понимались функции научной фантастики в советское время: сначала на нее возлагалась задача популяризации новейших достижений науки и техники, а затем задача создания правдивого образа человека коммунистического будущего. В этот период сам термин «научная фантастика» подспудно содержал в себе противопоставление фантастике западной - «ненаучной», и даже «антинаучной», то есть не соответствующей марксистско-ленинской идеологии.

Для того, чтобы подчеркнуть эти различия, советские критики и литературоведы неоднократно предпринимали попытки подобрать адекватную замену термину «научная фантастика». При этом они расширяли список писателей-фантастов, пополняя его именами тех, кто работал в этом жанре еще до наступления «эпохи исторического материализма»: Жюль Верн, Герберт Уэллс и др..

Например, Ю. Кагарлицкий делил всю фантастику на реалистическую фантастику (или фантастику жюль-верновского типа) и фантастику уэлсовского типа. Особенность последней он видел в специфике построения образов, тяготевших к романтической поэтике: «Белесые согнутые фигуры морлоков, их хищные повадки и горящие в темноте красным светом глаза заставляли вспомнить всех инферналий, каких только порождала народная фантазия - ад. И вместе с тем это «индустриальный» ад с его «адской кухней», где грохочут в темноте непостижимой сложности машины и «адской столовой», где морлоки пожирают разложенные на оцинкованных столах - как в анатомическом театре человеческое мясо. Это был образ романтический, глубоко уходящий корнями в народное сознание и фольклор, и вместе с тем совершенно лишенный традиционности» [Кагарлицкий 1971: 107]. В другой трактовке определение «реалистическая» стало применяться по отношению к фантастике, не обладающей чертами политического памфлета, - в качестве примера последней можно привести повесть Лазаря Лагина «Майор Вэлл Эдью», созданную по мотивам «Войны миров» Герберта Уэллса.