Неприятие многими литературоведами термина «научная фантастика» объясняется рядом причин. Одна из причин заключается в том, что употребляемое по отношению к фантастике определение «научная» основательно дискредитировало себя в советское время в связи с т.н. «теорией ближнего прицела» (подробнее см. п. 1.3.). По мнению некоторых исследователей научной фантастики и писателей-фантастов этот термин не проясняет сущности жанра и накладывает на писателей-фантастов неоправданные жанровые ограничения. Так, Т.В. Чернышева, один из самых известных советских «фантастоведов», отмечает: «Названия «научная фантастика» в последние годы исследователи деликатно избегают, поскольку выяснилось, что в научной фантастике подлинно научного материала не так уж много и с каждым годом становится все меньше, науку в фантастике с успехом заменяет псевдонаука» [Чернышева 1979: 211]. Определение «научная» представлялось Т.В. Чернышевой слишком узким, не вмещавшим в себя всего многообразия тем и направлений, сложившихся в советской фантастической литературе. В частности, научной фантастике противопоставлялась фантастика, которую исследователи называли социальной, философской, а также социально-философской. Для нас очень важно то, что родоначальниками социально-философской фантастики в советской литературе считались братья Стругацкие.
Сами авторы называли свои произведения просто фантастикой - без определения «научная», а ее задачи видели чрезвычайно широко: «Почему нас называют научными фантастами? Мы ответим: не знаем. Не знаем, почему до сих пор держится устаревший термин «научная фантастика». В лучшем случае он пригоден для определения одного из направлений фантастики» [Стругацкий 2003: 273].
Советская критика появление такой фантастики встретила крайне недоброжелательно. В качестве характерного суждения тех лет приведем отрывок из статьи В. Свинникова: «Нас призывают - не надо встречать в творчестве братьев Стругацких географических или исторических примет, социальных устройств, они же писатели проблем. Проблем «в чистом виде». Пусть все остальное выглядит как эклектическая окрошка, лишь бы был живым тот кусок проблемы, который попадает под луч писательского прожектора. Это-де возрождение лучших традиций старого философского романа - рассматривать в художественной форме абстрактные идеи» [Свинников 1969: 48]. Данное высказывание отражает оценку творчества братьев Стругацких с позиций понимания научной фантастики как популяризатора различных научно-технических достижений. Те не менее, несмотря на отличия творческого метода фантастки братьев Стругацких и метода научной «технологической» фантастики, произведения братьев Стругацких все равно рассматривались в едином контексте с произведениями таких писателей как А. Казанцев или А.Беляев. Этот факт свидетельствует о существовании устойчивых признаков стиля НФ, которые объединяли и технологическую, и социальную, и другие виды фантастики. Лучше всего эту мысль выразила А.В. Кузнецова: «Заметьте, что при всем богатстве дихотомий (фантастика соцстран и капстран; научная («в духе Жюля Верна») и философская «ефремовская школа», утопия и антиутопия и т.д.) практически не было несовместимых групп» - то есть нельзя сказать, что, скажем, произведение «социальной фантастики» может принадлежать только к «школе Ефремова» (или, наоборот, к «школе Стругацких»), быть только утопией (или, наоборот, антиутопией) и т.д.» [Кузнецова 2004; 95]. Поэтому нам кажется, что в качестве единого обозначения жанра, в котором работали братья Стругацкие, а также другие писатели-фантасты, ни один термин не подходит лучше, чем «научная фантастика».
Таким образом, можно констатировать существующие с давних времен сомнения по поводу правомерности термина «научная фантастика»; вместе с тем, нельзя также не обратить внимания на устойчивость данного термина, просуществовавшего почти целый век и оставшегося самым частотным обозначением рассматриваемого нами жанра литературы.
1.2. Сущностные характеристики жанра НФ
Круг тем, затрагиваемых произведениями, которые относятся к жанру НФ, всегда был чрезвычайно широк, и потому термин «научная фантастика» в разные периоды своего существования получал различную интерпретацию. Сейчас он воспринимается как видоразличительная категория по отношению к другим разновидностям фантастической литературы - жанрам фэнтези, утопии, альтернативной истории и др. Наиболее последовательно в современном литературоведении охарактеризованы различия фантастики и фэнтези. Эти различия закрепляются в определениях.