Особенности языка и стиля прозы братьев Стругацких

Если сопоставить описания фантастических феноменов в ранних повестях и в повести «Полдень. Век XXII», то можно обнаружить некоторую динамику стиля, связанную с развитием писательского мастерства братьев Стругацких: в частности, исчезают такие сбои в построении текста, как нарушение принципов «дейктического паритета» и «эпистемического барьера», примеры которых, извлеченные из повести «Страна багровых туч», мы продемонстрировали выше. Вместе с тем, разъяснения фантастических феноменов в повести «Полдень. Век XXII» - это все еще достаточно чужеродный элемент повествования, который существенно снижает художественный уровень произведения, на что, в частности, обращал внимание В.Кайтох, отметивший, что «страницы заполнили - кроме событий - устройства, аппараты, открываемые явления и научно-фантастические факты, в нагромождении которых терялась важнейшая мысль» [Кайтох 2003: 456]. Исследователь выделил три возможные причины этого явления: «Или Стругацкие еще не представляли себе с точки зрения правил композиции и писательской техники иное произведение, нежели производственно-фантастическое, то есть описания техники или производственные перипетии постоянно казались им единственно возможным материалом для фабулы и действия НФ-произведения безотносительно к тому, какие проблемы они хотели над ними надстроить? А может быть, их умение проводить психологический анализ не развилось еще настолько, чтобы мысли и существенные поступки героев занимали все «информационное пространство» произведения? Может быть, они думали, что элементы фантастического мира «Полдня» все еще требуют разъяснений, толкований, описаний» [там же]. Нам кажется продуктивным второе из предложенных В. Кайтохом объяснений: мы согласны с тем, что у Стругацких к 1960-му году (самое начало второго периода их творчества - см. подробнее п. 1.4. (а)) еще не сформировалась методика создания достоверного психологического портрета. К этому моменту не был разработан и механизм субъективации авторского повествования, вследствие чего принадлежность того или иного описания к «голосу» какого-либо персонажа во многом являлась условным фактором. Средством передачи авторизующего компонента в произведениях братьев Стругацких, относящихся к этому периоду, чаще всего служит предложение (см. примеры, приведенные выше: О том, как работает Великий КРИ, у Жени осталось чрезвычайно смутное впечатление...; Кондратьев уже слыхал об удивительных самодвижущихся дорогах...). Исключительно внешними являются и попытки авторов придать описаниям фантастических феноменов большую экспрессивность, «оживить» данные описания и сделать их менее научными: в приведенном выше описании самодвижущейся дороги экспрессия придается за счет использования усилительно-выделительной частицы еще (в предложении И еще Женя говорил...); в описании Великого КРИ - миллиарды и миллиарды (в предложении Вначале ему представлились миллиарды и миллиарды кибернетических инфузорий-микроинформаторов...,); среди других примеров, служащих приданию экспрессии, можно назвать, например, архаичное явствовало в одном из предложений, входящих в описание Великого КРИ: Вот что понял Женя. Коллектор Рассеянной Информации предназначался главным образом для собирания рассеянной информации, что, впрочем, явствовало из названия... [ПВXXII]. Такая неуместная экспрессивность, наблюдаемая в описаниях фантастических феноменов, существенно упрощает психологический портрет персонажей, с точки зрения которых это описание ведется, и способствует прежде всего их примитивизации, а отнюдь не полноправному звучанию их голосов.

3.2.2.Особенности описаний фантастических феноменов в социальной фантастике братьев Стругацких