Особняк

Как так получилось, что она его не узнала? Разумеется, Эмили уже бывала внутри. Она не раз приходила сюда с Шоном в те месяцы, когда жила на территории поместья, в хижине, вместе с Билли и Шоном. В тот год она позволила себе вылететь из колледжа.

Но Эмили только раз была здесь без него. Почти в самом конце, когда отношения между ними тремя так запутались, осложнились и испортились, что она уже и не знала, как правильно поступить.

Она снова заглянула в окно, но внутри, кроме ущерба, причиненного пожаром, смотреть было больше не на что. «А вот если бы хижина все еще стояла здесь, – подумала она, – это было бы подобно катарсису». Но, увы, Шон подарил ее Университету Кортаки. Если бы хижина все еще стояла там, где была Эмили все эти долгие странные месяцы, когда ей было двадцать, а затем и двадцать один, она бы искала в ней какого-то утешения.

Вместо этого Эмили поняла, что шагает прочь от сторожки в поисках клочка земли, на котором прежде стояла хижина, в поисках того, что было утрачено.

Как так случилось, что она здесь уже неделю и ей только сейчас пришло в голову поискать хижину? В двенадцати или пятнадцати метрах от сгоревшего дома она нашла плоский клочок земли, который показался ей похожим, но нет: она поняла, что находится все еще слишком близко к особняку Игл. Вид не тот, и там должно было быть… да, там! Если пройти дюжину шагов в лес, там, где за особняком сгущались деревья, был намек на небольшой пятачок – семейное кладбище Иглов. Там лежали прадед Шона, его дед и бабка, а также отец и мать.

Когда она жила в хижине, оно выглядело аккуратным и ухоженным, на нем росли свежие цветы, и было видно, что Шон, как любящий сын, занимался этим местом. Только в последующие годы оно заросло травой. Кладбище было обнесено новым литым железным забором, плавно переходящим в лес, но, даже несмотря на густой ковер из вьющихся растений и плюща, который прерывали древесные всходы и быстро растущие сосны, она смогла разглядеть, что на могилах стояли все те же маленькие, плохо обтесанные песчаники, имена и даты смерти на которых рассмотреть было невозможно. В определенном смысле лучше всего было ничего не трогать, позволив природе поглотить кладбище, и оставить мертвых в покое. Казалось, что это место было оборудовано так, чтобы о нем было легче забыть. Эмили подумала, что разумно было поставить забор и таким образом оградить кладбище от любопытных гостей, решивших побродить по территории. Кажется, в заборе имелась калитка, так что, если кто-то захочет попасть на небольшой участок кладбища, ему придется самостоятельно перешагнуть через забор высотой до бедра. Также там были небольшие предупреждающие знаки, тактично намекающие гостям на то, что вход воспрещен. Сейчас семейное кладбище, на взгляд Эмили, выглядело более естественно, чем дюжину лет назад, когда о нем заботились и очищали от сорной травы. Тогда его легко можно было использовать: казалось, будто вот-вот должно было что-то случиться и кладбище должно быть готово принять тело в любой момент. Теперь оно выглядело как должно – как часть прошлого Шона. Погребенная часть.

Эмили сориентировалась по кладбищу, снова вышла из леса, затем прошла две-три дюжины шагов и остановилась, почувствовав, как по спине пробежал холодок. Она повернулась и взглянула на главное здание, а затем на реку. «Да, – подумала Эмили, – это то самое место». Здесь и стояла хижина. Именно сюда Шон и Билли приехали после выпуска, и здесь они вдвоем жили практически в первобытных условиях, создавая костяк Нелли и то, что позже выросло в Eagle Technology.

На самом деле это случилось не так уж давно. Двенадцать – нет, прошло тринадцать лет с тех пор, как она оказалась здесь. Боже милостивый, как Шону удалось уговорить ее поехать с ним после той вечеринки на Хэллоуин? Но это случилось: она провела здесь ночь, а когда проснулась утром, рука Шона была перекинута через ее плечо, а его ладонь покоилась на ее груди. И тогда ей уже не хотелось уезжать. Эмили удалось преодолеть неловкость и чувство стыда в тот момент, когда она открыла глаза и увидела, что Билли лежит на пенке и пялится на нее из своего спального мешка. Но затем он приветственно помахал ей рукой и отвернулся, чтобы она могла спокойно одеться. Эмили сходила в туалет, испытывая одновременно восторг и отвращение, что приходится делать это на улице, а когда вернулась, Билли сидел на крыльце хижины на пне, который пытался выдать себя за предмет мебели.

– Я варю кофе, – сказал он. Говорил он очень тихо. – Решил, тебе не помешает после вчерашнего. Я Билли, сосед Шона. Можешь пойти разбудить его, если хочешь.

– Спасибо, все в порядке. Пусть немного поспит. Я никуда не тороплюсь. И спасибо за кофе.

– Не спеши благодарить. Кофе и сам по себе ужасен, но все становится еще хуже, учитывая, что у нас нет ни сахара, ни молока. К тому же уходит целая вечность, чтобы его сварить. Нужно, чтобы нагрелась печь, закипела вода, а потом… ну, в общем, это долгий процесс.